Надя даже напоминать не стала, что у домработницы Тамары Кирилловны они есть. И вообще ей все меньше и меньше верилось в историю с манекеном. Как это может быть? Подбросили, потом забрали? Еще и одежду вернули в шкаф?
Дамочка просто решила напиться, а чтобы не ругали, что она сделку сорвала, придумала совершенно глупую байку.
— Изабель, а вы на сегодня курьера вызывали? — спросил вдруг Полуянов.
— Кого?
— Курьера. Из фирмы по поставке спортивных тренажеров.
— Н-нет, — решительно помотала головой Изабель. — Как я могла, если они вовремя никогда не являются, а мне в восемь утра уже из дома надо было выйти?
Полуянов обернулся к Наде, объяснил:
— Я, когда приехал, успокоил ее немного. И в душ отправил, чтобы протрезвела. А пока она мылась, сбегал вниз, поговорил с консьержем. Тот и сказал, что в семь тридцать пришел молодой парень с большой спортивной сумкой. Вроде как к Истоминой.
— Парень? — воскликнула Изабель. — А как он выглядел, этот парень?
— Консьерж про него сказал: типичный курьер. Среднего роста, волосы русые, стрижен коротко, ногти грязные.
— Я… я вообще даже не представляю… — Мулатка задумалась, лоб перерезала глубокая морщина. Впрочем, уже секунд через двадцать мыслительный процесс завершился, и девушка радостно выкрикнула: — Ну, все ясно! Она этого парня и наняла!
— Кто — «она»? — насторожился Полуянов.
— Ну, я ведь говорила вам! Юлька, Базанова! Она меня ненавидит!
— Изабель, я полагаю, что вы неправы, — мягко заговорил Полуянов. — Я общался с Юлией Аркадьевной. Это абсолютно трезвая, расчетливая, твердо стоящая на земле женщина. Она может мстить, но никогда не будет фотографировать трупы, убивать рыбок и подбрасывать вам под дверь манекены. Давайте думать в другую сторону. Вспоминайте — в вашем окружении! — человека с неустойчивой психикой. Непризнанного гения. Истеричную подружку…
— Но… — попыталась возразить мулаточка, однако Полуянов перебил ее:
— Изабель, вам мстит личность необычная, яркая. Мимо такой — или такого — не пройдешь, обязательно заметишь. Вспоминайте, вспоминайте, кому вы насолили?..
— Я… я не знаю! Я правда не знаю! И врагов у меня нет, мы только с Юлькой ругаемся по поводу салона! Но раз вы говорите, что это не она…
— А господин Золотой? — вкрадчиво произнес журналист.
— Да что вы все о нем! Шапочный знакомый. Он вроде Пети Листермана. С ним просто положено дружить, понимаете?
— У вас с ним были разногласия? Споры? Конфликты? Может, он пытался ухаживать, а вы ему отказали?
— Ну… — Изабель задумалась. — Споров у нас не было. А ухаживать — да, ухаживал. Так это обычное дело. Я привыкла. Фотографы — они вообще народ приставучий. — Она замолчала и улыбнулась.
— И что? — поторопил Дима.
— Да все как обычно! В ресторан с ним сходила, полапать дала. Чуть-чуть. Фотки согласилась сделать эти его странные, будто я мертвая… Но я не обижала его ничем!
Митрофанова еле заметно дернула плечом. Лично она считала Золотого — при всех его причудах — дядечкой полностью адекватным. И если бы он взялся мстить Изабель, действовал бы, как homo sapiens. Чего проще: уговорить глупышку на обнаженные фотки, а потом слить в Интернет. Но строить из мертвых рыбок фигуры синхронного плавания? Подбрасывать под дверь манекены? Он явно не дурак. И, судя по фигуре, далеко не спортсмен.
Спортсмен, спортсмен…
— Изабель, а это может быть кто-то из вашей команды? — спросила Надя.
— Что? — растерялась мулатка.
— Ну, вы же спортом занимались! Выступали — не знаю, в двойке, в четверке! Как у ваших подруг судьба сложилась?
— Да по-разному, — пожала плечами мулатка. — Кто в тренеры ушел, кто в бизнес, кто замуж вышел. Мы встречаемся иногда. Все, по-моему, нормальные. Психов нет.
— А есть кто-то, у кого жизнь после спорта совсем не сложилась?
— Ну, Люська няней работает, — начала перечислять Изабель, — жалуется все время. Наташка Гусева квартиру продала и в Крым уехала, художницей стала. Море, типа, она рисует. Ирка еще Стеклова. Вот она — не знаю, чем сейчас занимается. Но деньги у нее водятся. Квартиру, говорят, купила, дачу строит.
Начала теребить нос, намотала на палец волосы, закусила губу. Надя с Димой терпеливо ждали. И Изабель наконец снова заговорила:
— Ирка выглядит такой в себе уверенной. Хотя данные у нее, прямо скажем, средненькие. Но только она все равно, по-моему, страдает, что в ее честь никогда российский гимн не звучал. И до сих пор злится, что ей пришлось из плаванья уйти. Из-за меня.
— Из-за тебя? — насторожился Полуянов.
— Ну да. Страшно давно все это было.
— Не важно. Рассказывай, — велел Дима.
Изабель, много лет назад
Уж каким пришлось соловьем разливаться, чтобы Ирку тоже затащить на вечеринку!
— Спросят тебя про Японию, о чем рассказывать будешь? — возмущалась Изабель. — Про холодный бассейн и как в номере гостиничном телевизор смотрела?
А подруга — будто старушка. Ворчит, охает:
— Изабель, но этот твой Такиши — очень подозрительный тип! Ты говоришь, он совсем молодой парень. Но в дорогущем костюме. Да еще и по-русски прекрасно шпарит! Он мафиози, наверное! На Дальний Восток наркотики возит!
— О чем ты, какие наркотики?! Я ведь тебе объясняла: у него мама русская, и в университете он язык учит. А что одет хорошо… Такиши напрямую не говорил, но, я так поняла, у него папа очень богатый. Владелец корпорации. Представляешь, как круто!
Но легче стену кирпичную сдвинуть, чем Ирку убедить.
— Быть такого не может. Я смотрела фильм про Японию: сыновья директоров корпорации никогда не выделываются! Ходят в стареньких джинсах, и денег карманных у них даже меньше, чем у обычных студентов.
— Ну, значит, ему русская мама дорогую одежду покупает! Все, Ирка, надоела ты мне. Ни слова больше не скажу. Пойду одна. А ты потом всю жизнь будешь жалеть.
…И подруга, конечно, сдалась.
Мини-юбки, да и вообще нарядных вещей в ее багаже не имелось, но Изабель жадничать не стала — поделилась роскошными брючками «под кожу», туфлями на каблуках, открытым топом. И накраситься Ирке помогла.
Когда сбегали (в девять вечера) из отеля, натолкнулись на двух девиц из основного состава сборной. Те выходили из лифта (в руках пакеты из супермаркета) и аж столбом застыли, когда увидели наряженных, щедро накрашенных запасных.
— Куда это вы собрались? — удивленно спросила одна.
— У нас вообще-то отбой через полчаса, — проскрипела вторая.
— Да мы… мы только в магазинчик, на пятнадцать минут, — заюлила Иришка.