Нет, вот оно. Вот вариант, который мне нужен.
Давным-давно жили-были три прекрасных малыша: два мальчика и девочка. При рождении каждого из них родители радовались, небеса радовались, даже феи радовались. Они прилетели на крестины и одарили детей волшебными подарками.
Сопротивлением, упорством и сарказмом.
Сладостью, любопытством и дождем.
Страстью и жаждой деятельности, интеллектом и крепким кофе.
Однако появилась злая ведьма.
Куда же без ведьмы.
Эта ведьма была одного возраста с прекрасными детьми, и, пока они росли, она завидовала девочке и мальчикам. Они были благословлены дарами фей, в которых ведьме отказали на ее крестинах.
Старший мальчик был сильным и быстрым, способным и красивым. Несмотря на это, он был очень мал ростом.
Второй мальчик был старательным и добрым. Несмотря на это, он был изгоем.
А девочка была остроумной, щедрой и вежливой. Несмотря на это, она чувствовала себя бессильной.
Ведьма не обладала ни одним из этих качеств, так как ее родители чем-то рассердили фей. Ей никогда не дарили подарки. Ее силой была черная, жестокая магия.
Она путала аскетизм с благотворительностью, и отдавала свое имущество, не принося никому пользы.
Она путала болезнь и храбрость, и страдала от агоний, воображая, что заслуживает за это похвалы.
Она путала остроумие с интеллектом, и вызывала у людей смех вместо того, чтобы заставить их задуматься или растопить их сердца.
У нее была лишь магия, и она использовала ее, чтобы разрушить то, чем больше всего восхищалась. Ведьма навестила каждого ребенка по очереди на их десятый!!! день рождения, но не смогла навредить им напрямую. Защита некой доброй феи — сиреневой, наверное, — остановила ее.
Вместо этого она их прокляла.
— Когда вам исполнится шестнадцать лет, — провозгласила ведьма в пылу зависти, — когда нам всем исполнится шестнадцать, — сказала она прекрасным детям, — вы уколете пальчики о веретено… Нет, вы зажжете спичку… да, вы зажжете спичку и погибнете в разгоревшемся пламени.
Родители прекрасных детей были напуганы проклятием и пытались, как все нормальные люди, избежать его. Они скрылись с детьми далекодалеко, в замке на обдуваемом ветрами острове. В замке, где не было спичек.
Там, конечно, дети будут в безопасности.
Там, конечно, ведьма никогда их не найдет.
Но она их нашла. И когда им было по пятнадцать лет, этим прекрасным детям, как раз перед шестнадцатым днем рождения, когда их полные тревоги родители не ожидали подвоха, завистливая ведьма преобразила свое ядовитое, полное ненависти естество в светловолосую девушку и ворвалась в их жизнь.
Она подружилась с прекрасными детьми. Целовала их, катала на лодке, кормила ирисками и рассказывала сказки.
Затем она дала им коробок спичек.
Дети были очарованы, ведь в свои неполные шестнадцать они никогда не видели огня.
Ну же, зажгите их, говорила ведьма с улыбкой. Огонь красив. Ничего плохого не произойдет.
Давайте, говорила она, огонь очистит ваши души.
Давайте, говорила она, ведь вы свободные личности.
Давайте, говорила она. Что за жизнь, если ты не решаешься на действия?
И они послушались.
Взяли спички и зажгли их. Ведьма наблюдала, как сгорает их красота.
Их кости.
Их упругость.
Их сообразительность.
Их остроумие.
Их доброта.
Их очарование.
Их мечты о будущем.
Она наблюдала, как все это исчезало в дыму.
Вот вам правда о Прекрасной семье Синклер. По крайней мере, та правда, которую знает дедушка. Правда, которую он скрывает от всех газет.
Однажды вечером позапрошлым летом в теплый июльский день Гатвик Мэтью Патил, Миррен Синклер Шеффилд и Джонатан Синклер Деннис погибли в пожаре, который, как принято считать, начался от вспыхнувшего в прихожей бензина для моторной лодки — вылился из канистры, перевернувшейся в прихожей. Дом сгорел дотла еще до того, как пожарные из ближайших поселков прибыли на место происшествия.
Каденс Синклер Истман присутствовала на острове во время пожара, но не замечала его, пока тот не разгорелся. Пламя помешало ей пробраться в здание, когда она поняла, что внутри были заперты люди и животные. Пытаясь спасти их, девушка получила ожоги на руках и ногах. Затем она побежала к другому дому на острове и вызвала пожарных.
Когда помощь прибыла, мисс Истман была найдена на маленьком пляже, она лежала прижав ноги к груди, наполовину в воде. Она была не в состоянии отвечать на вопросы о произошедшем и, казалось, перенесла черепно-мозговую травму. В последующие дни после несчастного случая ей долгое время пришлось принимать успокоительное.
Гаррис Синклер, владелец острова, отказался от формального расследования источника пожара. Большая часть деревьев была уничтожена.
Похороны Гатвика Мэтью Патила, Миррен Синклер Шеффилд и Джонатана Синклера Денниса прошли в их родных городах: Кембридже и Нью-Йорке.
Каденс Синклер Истман не смогла присутствовать по причине плохого самочувствия.
Следующим летом семья Синклеров вернулась на остров Бичвуд. Они были не в себе. Они горевали. Много пили.
Затем построили новый дом на старом пепелище.
У Каденс Синклер Истман не осталось воспоминаний о подробностях, касающихся пожара. Ее ожоги быстро прошли, но девушка страдает парциальной амнезией в отношении событий предыдущего лета. Она убеждена, что повредила голову во время плавания. Доктора предполагают, что ее мучительные головные боли были спровоцированы неосознанным горем и чувством вины. Ей прописали сильные лекарства; состояние мисс Истман было чрезвычайно нестабильным как в физическом, так и психическом смысле.
Те же доктора посоветовали матери девочки перестать рассказывать ей о трагедии, если та не может вспомнить сама. Ежедневные рассказы о ее травме плохо влияют на здоровье девушки. Пускай она сама все вспомнит, в свое время. Ей не стоит возвращаться на Бичвуд, пока не пройдет достаточно времени и она более-менее восстановится. На самом деле необходимо принять все возможные меры, чтобы не пускать ее на остров на следующий год после несчастного случая.
Каденс выказала тревожное желание избавиться от всего своего имущества, даже от сентиментальных вещиц, словно наказывала себя за прошлые грехи. Она покрасила волосы в черный цвет и стала крайне просто одеваться. Ее мать ходила на психологическую консультацию на тему поведения дочери, и ей ответили, что это нормальное проявление горя.