Но что я ей скажу? Нам надо так много друг другу сказать — и так мало… Между нами произошло так много всего, а я ничего из этого не помню.
И мне вновь вспомнилась фраза доктора Нэша о том, почему мы с Беном разошлись: «… не обошлось без Клэр».
Мне все стало ясно. Много лет назад, когда я больше всего нуждалась в муже и меньше всего его понимала, он со мной развелся, а теперь, когда мы снова вместе, он рассказывает, что моя лучшая подруга уехала на край земли еще до того, как со мной это случилось.
Не поэтому ли я так мучаюсь и не решаюсь ей позвонить? Из страха, что ей есть что скрывать — и куда больше, чем я могу себе представить. И не в этом ли кроется причина того, что Бена, кажется, совсем не радуют мои новые воспоминания? До такой степени, что он стал уверять меня, что лечиться бесполезно, что мои воспоминания никогда не свяжутся в цепь событий и я никогда не узнаю, что именно произошло.
Не могу представить, что он на такое способен. Чушь какая-то. Даже думать смешно. И я вспомнила рассказ доктора Нэша о моем пребывании в больнице. «Вы утверждали, что врачи сговорились против вас, — сказал он тогда. — У вас наблюдались симптомы паранойи».
Теперь, похоже, они вернулись.
Внезапно приходит воспоминание. Вырвавшись из пустоты прошлого, оно больно бьет меня, отбрасывает назад, — и так же внезапно исчезает. Я и Клэр, и еще одна вечеринка. «Господи, — говорит она. — Как же это все надоело. Знаешь, что я думаю? Что все просто помешались на этом сексе. Ну, собачки ж тоже трахаются, правда? Шуму много, и только. Как его ни назови, сути это не меняет».
Неужели это возможно — пока я пребывала в личном аду, Клэр и Бен нашли утешение в объятиях друг друга?
Я опускаю взгляд. Телефон камнем лежит у меня на коленях. Я понятия не имею, куда уходит Бен каждое утро и куда заходит по пути домой. Куда угодно. А у меня нет ни малейшей возможности строить подозрения, основываясь на других подозрениях, и связывать между собой факты и мелкие детали. Даже если в один прекрасный день я застану Бена и Клэр в постели, то сразу же об этом забуду. От такой жены гулять — милое дело. Может, я их уже видела в постели и успела запамятовать.
Я думаю так — и в то же время как-то не верится. Я доверяю Бену — и в то же самое время ни капли ему не доверяю. Оказывается, вполне можно жить, имея в голове две противоположные точки зрения, балансируя между ними.
«Но зачем все-таки он лжет? Он думает, что так будет лучше, — беспрестанно повторяла я себе. — Защищает тебя. Скрывает от тебя то, чего тебе лучше не знать».
Конечно же, я позвонила. Я не могла иначе. Раздался гудок, потом другой, третий, потом щелчок и голос. «Здравствуйте, — сказал голос. — Пожалуйста, оставьте ваше сообщение».
Это был голос Клэр. Сомнений быть не могло.
Я оставила сообщение. «Пожалуйста, перезвони мне, — сказала я. — Это Кристин».
И спустилась вниз. Что ж, я сделала все, что могла.
* * *
И стала ждать. Час, другой. За это время делала записи и, поскольку она так и не перезвонила, сделала себе сэндвич и съела его в гостиной. Потом пошла на кухню и принялась вытирать стол, сгребая крошки в ладонь и отправляя их в раковину — и тут в дверь позвонили. Это напугало меня. Я отложила губку, вытерла руки кухонным полотенцем, висевшим на ручке духовки, и отправилась посмотреть, кто это.
Через матовое стекло виднелись очертания мужчины. Не в униформе, нет, скорее, в костюме и при галстуке. Бен? — подумала я, но тут же отмела эту мысль: он еще на работе. И открыла дверь.
Это оказался доктор Нэш. Я поняла это — отчасти потому, что больше было некому, но отчасти (хотя, читая о нем утром в дневнике, я представления не имела о том, как он выглядит, а мужа своего не вспомнила даже после того, как он сказал мне, что он, собственно, муж) — оттого, что я его узнала. Волосы у него были короткие, с пробором, галстук повязан кое-как, свитер не сочетался с пиджаком.
Должно быть, он заметил мой удивленный взгляд.
— Кристин? — спросил он.
— Да, — ответила я. — Да, — и лишь чуточку приоткрыла дверь.
— Это я, Эд. Эд Нэш. Доктор Нэш.
— Я знаю, — ответила я. — Я…
— Вы читали дневник?
— Да, но…
— У вас все в порядке?
— Да, вполне.
Он заговорил тише:
— Бен дома?
— Нет. Его нет. Просто я, м-м, не ждала вас. Мы разве договаривались о встрече?
Он помедлил — всего несколько секунд, но и этого было достаточно, чтобы нарушить плавный ритм нашего разговора. Не договаривались, я это знала. Или, во всяком случае, в дневнике ничего про это не было.
— Да, — ответил он. — Разве вы не записали это в дневник?
Не записала, но говорить ему не стала. Мы стояли на пороге дома, который я пока не научилась считать своим, и смотрели друг на друга.
— Можно войти? — спросил он.
Я не сразу ответила. Поскольку не была уверена, что хочу его впускать. Это отчего-то казалось мне ошибкой. Предательством.
Но кого я предавала? Бена и его доверие? Теперь я и не знала, важно это для меня или нет. После того, как он мне соврал. А я убила целое утро, читая одну его ложь за другой.
— Да, — сказала я и открыла дверь.
Входя, он кивнул и огляделся. Я забрала у него пиджак и повесила на вешалку рядом с дождевиком — судя по всему, принадлежавшим мне.
— Сюда, — я провела его в гостиную.
Я налила нам кофе и дала ему чашку, присев напротив. Сделав медленный глоток, я подождала, пока он сделает то же самое. Он поставил чашку на кофейный столик, который стоял между нами.
— Вы не помните, что вы попросили меня прийти? — спросил он.
— Нет, — ответила я. — Когда?
От его ответа у меня поползли мурашки:
— Сегодня утром. Когда я звонил сказать, где лежит ваш дневник.
Я совершенно не могу вспомнить, чтобы он звонил с утра, даже теперь, когда он ушел.
Я стала думать об остальных вещах, которые записала. О тарелочке с ломтиками дыни — я не помню, чтобы я ее заказывала. О печенье — я не помню, чтобы его просила.
— Не помню, — сказала я. Мне стало страшно.
На его лице промелькнуло сочувствие.
— Может, вы снова заснули? Вздремнули?
— Нет. Совсем нет. Я просто не помню. Когда это было? Когда?
— Кристин, — сказал он. — Успокойтесь. Скорее всего, ничего страшного.
— Но что если… я не…
— Кристин, прошу вас. Это ни о чем не говорит. Вы просто забыли об этом, вот и все. Такое со всеми случается.
— Но забыть целый разговор! Всего пару часов назад!