— Не похож! — недовольно вдруг заключил Валерий Павлович, выйдя в коридор. — Воинственность должна присутствовать, крутизна…
— Вы уверены? — перебила его тетушка Мила. — Подумайте, разве киллеру нужно, чтобы его внешность запоминалась? Нет!
Уверяю вас — большинство наемных убийц стремятся принять облик как можно более невзрачный и неприметный.
— Пожалуй, вы правы… — приняв задумчивый вид, через некоторое время согласился Беккер-старший.
Мы еще с полчаса посидели, обсуждая, как следует себя вести в том или ином случае, заранее прикидывая, какие ситуации могут возникнуть. А потом отправились к назначенному месту встречи. Мы шли не вчетвером, а по двое, чтобы не привлекать внимания: мы с Валерием Павловичем под ручку позади, а Виталька с актером на несколько метров впереди нас.
Еще издалека я увидела сверкающий черный «Джип», стекла которого были не то что тонированными, они были почти зеркальными. Это радовало, так как кто бы ни явился на место встречи, он ни за что бы не рассмотрел пассажиров, находящихся внутри. Более того, мне как профессионалу не составило труда установить, что стекла еще и бронированные.
«Тихоня постарался!» — подумала я и стукнула в водительское стекло пару раз.
Жужжа, оно открылось, и на меня посмотрел тип, каких обычно называют мордоворотами.
— Я Женя, — сказала я.
— А я Вася! — расхохотался он.
Я подумала, что ошиблась, и эта машина случайно оказалась на нашем месте встречи. Но здоровяк проговорил:
— Ладно, я пошутил, — и вышел из машины. — Вот…
И он протянул мне доверенность, которая каким-то образом была состряпана за столь короткий срок.
— Благодарю. А как потом? — спросила я, интересуясь насчет автомобиля.
— Здесь оставишь, — ответил мордоворот, — я вон в той тачке ждать буду, — и указал на противоположную сторону дороги, где стояла новенькая иномарка.
Мы с Виталькой сели вперед, а Валерий Павлович с актером сзади. До рынка было ехать недалеко, и мы, потратив на дорогу не более двадцати минут, очутились в нужном месте.
Базар и на самом деле пустовал. Только одинокий дворник ширкал метлой между железными прилавками. Я оглядела местность — вдали, в глубине торговых рядов, стояла неизвестная мне «девятка». Посмотрев на часы, я поняла, что это и может быть тот, кто нас ждет, и подкатила поближе.
— Иван Иваныч, — тихо сказала я, — дело за вами.
Актер не заставил себя ждать и, выскочив на улицу, блатной походкой заковылял к «девятке». Я ждала, что ему навстречу тоже кто-то выйдет, однако водительское стекло приоткрылось, и кто-то начал беседовать с псевдокиллером, а затем протянул ему какой-то сверток. Все это длилось минут пятнадцать, и мы, конечно, сидели в нетерпении, а когда Веретенников вернулся, накинулись на него с расспросами.
Он подождал, когда «девятка» исчезнет из виду, а потом сказал:
— Это не сам заказчик, а человек от него.
— Глупо бы было! — заметила я.
— Так вот, попроверяв меня на вшивость и не говоря лишнего, этот человек дал наводку, устно, на словах, — актер назвал адрес и фамилию Беккера, — а также денежный аванс. Остальное обещал заплатить после непосредственного доказательства о выполнении заказа.
— Он еще встречу назначил?
— Да. На этом же месте. Я обещал все сделать до завтра и приехать за остальным.
Если не получится выполнить заказ за день, — я должен доложить о предпринятых мерах в этом же месте и в это же время.
Валерий Павлович, естественно, сидел ни жив ни мертв. Он сначала молчал, а потом стал жутко ругаться, и нам пришлось его выслушивать.
— А теперь слушайте меня, — заявила я, когда он немного успокоился. — Логически рассуждая, можно предположить: и посредник, и само главное лицо обязательно должны явиться за доказательствами исполнения договора, поскольку прежняя попытка не имела успеха. На этом мы и можем сыграть.
— Надо ментов подключать! — воскликнул Виталька.
— Это так или иначе придется сделать, самосуд мы вершить не собираемся. Правильно? — ответила я. — Но пока послушай дальше. Вокруг персоны Беккера-старшего надо поднять шумиху: убит, мол, киллером в маске. Неплохо бы привлечь прессу.
— Сынок, возьми это на себя, — сказал Беккер, — у тебя ж в приятелях какой-то редактор есть.
— Угу, завтра, сразу с утра.
— А Валерий Павлович, — продолжала я, — пока отсидится у тетушки. Юлия Николаевна пусть изображает глубокое горе и обращается во всякие агентства скорби.
— Но как же мы докажем, что отец убит? — вновь перебил меня Виталька.
— Это я тоже продумала, расскажу дома, — сказала я и тронулась с места, так как наша машина уже начала привлекать внимание дворника. — Сейчас вас домой доставим, Иван Иванович, — обратилась я к актеру, — а завтра в это же время и в этом же виде вы нам опять понадобитесь.
— Угу, — одобрительно промычал тот и объяснил, как доехать до его дома.
Наконец, мы добрались до магазина «Бройлер». Я припарковалась там же, где мы сели в машину, и увидела, что в мою сторону, выйдя из иномарки, зашагал здоровяк, которого я мысленно прозвала мордоворотом. Я договорилась с ним насчет тачки еще на один раз, пообещав, что Тихоня против не будет.
Как только мы вошли в квартиру тетушки, я скомандовала, даже не разувшись:
— Тетя, фотоаппарат и кетчуп!
— Что? Зачем? — закудахтала та.
— Увидишь, — ответила я и повернулась к Беккеру-старшему:
— Проходите в зал и ложитесь на пол.
— Что-о? — протянул он.
— Сейчас мы из вас покойника делать будем. Ложитесь!
Тот, как обычно, стал бурчать, но все же подчинился и распластался на мягком тетушкином ковре у дивана.
— Во-от, — одобрительно протянула я. — Ручки вот так положите, ножки вот так… — улыбаясь, приговаривала я, помогая Валерию Павловичу принять нужную позу.
Вошла тетя Мила с бутылкой кетчупа и фотоаппаратом в руках.
Открыв бутылку, я стала выливать соус понемногу себе на ладонь, а потом намазывала его на голову Беккера, имитируя кровавую рану. Клиент морщился, ругался, спрашивая, к чему весь этот маскарад, но тем не менее терпел, хотя я ничего не объясняла.
— Теперь фотоаппарат, — обратилась я к тетушке, которая глядела на меня и посмеивалась. Наведя объектив на Валерия Павловича, я скомандовала ему:
— Закройте глаза.., нет, лучше откройте их и вытаращите… Сделайте вид, что сильно испугались.
Тот предпочел сомкнуть веки.
— А что, — заключила я, — вполне натурально: расстрелянный в упор покойник.