У Дайяны исчезла наконец неопределённость насчёт будущего для ста с лишним курсантов и курсанток, дальнейшее существование которых на Базе давно превратилось в утомительную бессмыслицу. Вроде как десятилетняя жизнь и служба на кораблях бывшего Российского Черноморского флота, медленно ржавевших в Бизерте. Казавшиеся раньше необходимыми ритуалы совершались просто по инерции.
Да и угроза нового вторжения дуггуров продолжала оставаться вполне реальной. Стоило лишь врагу учесть допущенные тактические ошибки и заодно хотя бы утроить численность отряда вторжения – мало чем помог бы воинству Дайяны взвод корниловцев. Сражаться и умереть всем, как японцам на Иводзиме [43] , – единственная альтернатива эвакуации.
Оставалась, конечно, возможность по полной программе использовать оборонительный потенциал всех имеющихся на Базе блок-универсалов, но это ненадолго оттянуло бы печальный финал. Превратить всю прилегающую местность в выжженную пустыню – и как потом в этой «Долине смерти» выживать? Нет, очень вовремя появился на Таорэре Лихарев. Теперь эвакуацию можно провести не спеша и организованно, а не как из Новороссийска в 1919 году.
Корниловцы истомились от продолжительного безделья и монашеского образа жизни. Далеко не все из них сумели наладить сколь-нибудь неформальные отношения, пусть и чисто платонические, с курсантками. А тут появилась перспектива скорого возвращения домой, а перед ним – по-царски накрытые столы с очевидной возможностью гулять до утра и три новых персоны дамского пола, пусть и с сопровождающим, так всего одним. Флиртовать и ухаживать напропалую Лихарев офицерам запретить не мог. А гостьи оказались мало что чертовски хороши собой, так ещё и через мужей принадлежали к военному сословию, то есть способны были правильно относиться к офицерскому поведению и манерам.
Майе, Татьяне и Эвелин было просто интересно всё окружающее – и люди, и здание, и пейзажи за окнами. Особенно действовало, конечно, осознание того, что они сейчас настолько далеко от Земли пространственно, что Солнца и в виде самой слабой звёздочки на небосводе на различишь. А в каком времени находятся – лучше и не задумываться. Зато комплименты и прочие проявления внимания со стороны боевых офицеров из глубокой древности, украшенных шрамами, орденами за Мировую и наградными знаками – первопоходников, марковцев, дроздовцев и даже последних каппелевцев за Гражданскую, – они принимали с удовольствием.
Впрочем, Ирина с Ларисой и две другие «сестры» тоже не были обделены вниманием, с ними было даже проще, всё-таки давние, с незапамятных времён, знакомые, и каждая являлась тайной или вслух объявленной «дамой сердца» сразу нескольких офицеров, особенно рейнджеров двадцатого ещё года.
Анфилада располагалась на четвёртом этаже Главного корпуса, как бы в мансарде с прозрачными до полной невидимости материала стенами и потолком. Вид отсюда на окрестные горы, покрытые лесом, открывался великолепный, не хуже, чем в Альпах или окрестностях Домбая.
Пристроившись за плотной шторой у открытой балконной двери, чтобы покурить, Майя рукой поманила проходившего мимо Лихарева. Имелся у неё вопрос практического характера, на который только он мог ответить квалифицированно и не устраивая тайн из пустяков. Каким образом организовано снабжение столь удалённой от Земли Базы вполне свежим и разнообразным продовольствием и напитками? Едва ли малая часть этого могла бы производиться на месте, разве что мясопродукты и овощи. Но уж никак не напитки. Причём, как она заметила опытным глазом «светской львицы» и профессиональной разведчицы – из разных времён и даже реальностей. Достаточно внимательно на этикетки посмотреть.
– Не так уж сложно. Как нам ещё на первом курсе объясняли, существует вполне автономная и автоматизированная «Линия доставки» всего нужного с Земли. Имеются специальные машины, по внепространственному каналу извлекающие из всего спектра освоенных… агграми времён (перед «агграми» он сделал совсем маленькую, едва заметную заминку) всё, что угодно, в качестве образцов. Потом на молекулярном уровне нужные изделия дублируются в потребных количествах…
Заметил на лице Майи подобие брезгливой гримаски.
– Нет, можешь не опасаться. Копии настолько абсолютные, что новорожденных младенцев можно дубликатом материнского молока поить, и они разницы не заметят. Почему с Земли, спросишь? А потому что Метрополия совсем даже не землеподобная, никакое снабжение оттуда невозможно. И аггры – не совсем гуманоиды. Без спецскафандров и вне приспособленных помещений здесь жить не могут. Зато Земля и Таорэра – абсолютные близнецы, только география немного отличается.
– А как же? – совсем уже удивилась девушка, раньше ни о чём подобном она не слышала и, общаясь с Ириной, искренне считала, что она и вправду инопланетянка, просто стопроцентно антропоморфная, как в романах у Ефремова написано.
Валентин всё понял и предварил окончание вопроса ответом.
– А мы все – самые обычные люди. Земляне. Просто искусственно выращенные в специальных инкубаторах по определённым программам, и сразу до шестнадцатилетнего примерно возраста. Со всем доступным к этому возрасту набором знаний и умений. А дальше начинается уже собственно профессиональная подготовка.
Непонятно что нашло на Лихарева, скорее всего – разговор с Воронцовым подействовал и осознание того, что прежние игры закончены навсегда. И тайн теперь по поводу Таорэры и аггрианской агентуры не может быть никаких. А ведь раньше даже Ирина избегала слишком детально излагать Новикову кое-что из своей прошлой жизни.
Но Валентину сейчас было даже интересно. Мадам Ляхова ему нравилась, был в ней особый аристократический шарм, который напрочь отсутствовал и у Татьяны, и у всех остальных женщин «Братства», за исключением, может быть, Ларисы. Даже Ирина при всех её статях и совершенстве тут не тянула – её ведь как советскую девушку конца шестидесятых годов готовили, а не для Пажеского корпуса, как его самого.
Хотелось посмотреть, не дрогнет ли что в её лице, когда она узнает, что имеет дело с монстром своего рода, выведенным «в пробирке» неизвестно из какого материала. Тут ведь нужно учитывать ещё и то, что в её мире репродуктивная биология и медицина делали только самые первые шаги.
Но нет, ничего, разве только любопытства в глазах прибавилось. Надо же, казался нормальным человеком, а оказалось – гомункулюс какой-то.
– Размножаться, значит, вы тоже можете? – только и спросила она, теперь уже Лихарева слегка ошарашив.