Только не надо думать, что спецовка была засаленная и грязная. Ничего подобного! Магистр Торстен не был франтом, но небрежность и неаккуратность, как в работе, так и в обыденной жизни, считал недопустимым качеством. И уж будьте уверены, что если он и позволял себе явиться на официальное университетское мероприятие в спецовке, то эта спецовочка была безупречно вычищена, выглажена и вообще, сидела идеально. Ну, разве что карманы слегка топорщились.
Магистр Торстен осторожно поскребся в дверь, долго извинялся и объяснялся в совершеннейшем уважении к магистру Трио, к его домашним, к его родным и близким, чуть ли не к его соседям и так утомил нянюшку, что она усадила его за стол и поставила перед ним тарелку оставшихся со вчерашнего ужина, разогретых блинчиков. Таффхлд разразился еще одной, на этот раз, короткой благодарностью и, занявшись блинчиками, наконец, замолчал.
Когда заспанный магистр Трио появился из своей комнаты, гость нервно вскочил, едва не смахнув со стола опустевшую тарелку и залепетал нечто вовсе невнятное, так что стоящий перед ним в пижаме и шлепанцах Джузеппе, только глазами хлопал. На помощь снова пришла нянюшка Матильда, коротко представив изрядно надоевшего ей магистра Торстена и приказав:
– Быстро приводи себя в порядок, завтракай, и убирайтесь отсюда.
– Куда? – окончательно растерялся Джузеппе.
– Откуда я знаю? – сварливо ответила она и перевела взгляд на Торстена. – В Университет, наверное, там ведь у вас лаборатория?
– Да, – торопливо дернулся он. – То есть не в самом здании, а на полигоне, мне там выделили…
– Значит, пойдете на полигон, – перебила нянюшка Матильда. – А здесь у меня и без вас забот хватит, – она строго посмотрела на вытянувшихся в струнку мужчин. – И чтобы к обеду были дома, ровно к двум.
Умывание и завтрак не заняли много времени. Через час магистры уже неторопливо шли по обширной территории Университетского полигона. Таффхлд или, как его чаще называли, Таффи Торстен, после того, как вчера вечером сам Огюстен Лэрри сообщил, что выдающийся теоретик, магистр истинной магии Джузеппе Трио, вернувшийся в Университет, заинтересовался его, Таффи Торстена, разработками и готов встретиться в самое ближайшее время, за всю ночь ни разу не сомкнул глаз от волнения. Теперь, познакомившись с Джузеппе, он был одновременно и польщен вниманием знаменитого магистра, и смущен им. Только поэтому Таффи, обычно сдержанный и немногословный, сегодня болтал, не умолкая ни на секунду, и непрерывно, при этом, жестикулируя.
– Да что там, лаборатория, одно название, – нервно разводил он руками. – Всего-то и работников: я да студент Сондерс, – он показал два пальца: указательный и средний, и покачал ими перед носом Джузеппе, словно опасался, что без подобного наглядного уточнения, тот не сумеет уяснить общее количество сотрудников. – А если по штатному расписанию, так и вовсе я один, – теперь Джузеппе получил возможность полюбоваться одиноким указательным пальцем Торстена, все так же выразительно покачивающимся. – Рульф у меня материал на курсовую собирает и, естественно, помогает по мелочам. Он славный мальчик, но очень неопытный, – магистр технической магии снова развел руками и, наверное, решив, что этого недостаточно, пожал плечами. – Крутится пока на подхвате: подать, прикрутить, подержать… И честно говоря, перспективы у него нет. Руки бестолковые и фантазии маловато. Боюсь, ничего из Рульфа не выйдет, зря он вообще на техническую магию поступал. Ему бы заняться чем-нибудь таким… стихи, например, сочинять… А так, конечно, лаборатория. Будочку вот, выделили на полигоне, чтобы прибор разместить. Мы ее павильоном называем, для благозвучия, но сарай, как ни назови… видите, вот этот, дощатый, фиолетовый, – Торстен остановился и театральным жестом указал на, действительно, не слишком презентабельное строение, до которого оставалось не больше сотни шагов. – Это мы с Рульфом сами выкрасили и вывеску над дверью повесили, а то наш павильон совсем неприлично выглядел. Не то что комиссию какую привести или гостей, самим заходить стыдно было. Ну и путали многие, конечно. Увидят будочку некрашеную в стороне, бегут со всех ног, вламываются… очень от работы отвлекает.
Джузеппе сдержал смешок и кивнул:
– Понимаю.
Несмотря на то, что магистр Трио был, по-прежнему, любезен и явно доброжелателен, Таффи занервничал еще больше.
– Понимаете, на самом деле, все это не так плохо, – его руки судорожно дернулись в стороны, – места в лаборатории достаточно и расположена она очень удобно – совсем недалеко от главных ворот. То есть, условия для работы вполне… а Рульф славный паренек, старательный… Но я боюсь, что вам наши условия покажутся несколько скудными, вы наверное не привыкли…
– Да почему же не привык, – усмехнулся Джузеппе. – В Имоле у меня и того не было.
Он двинулся было дальше, направляясь к фиолетовой будочке, но Торстен не тронулся с места.
– Как же это? – прижав обе ладони к сердцу, с искренним ужасом спросил он. – Вы хотите сказать, что в Имоле у вас не было лаборатории?
– А как вы вообще себе представляете этот городишко? – голос Джузеппе прозвучал довольно сухо. – Куры там есть. Щенки. И ничего, даже отдаленно напоминающего лабораторию.
– Щенки? – растерянно повторил Торстен. – Но зачем?
Теперь растерялся магистр Трио.
– Зачем? Гм… трудно сказать. Для оживления пейзажа, надо думать. Они там все время друг за другом бегали. То рыжий за черным, а то наоборот, черный за… гм, а почему мы остановились? Нам ведь, как я понимаю, туда? – он деликатно указал в сторону «павильона».
– Ах да, конечно же, – встрепенулся Таффи. – Пойдемте, там и Рульф… студент, понимаете ли, Сондерс его фамилия. Он просто мечтает с вами познакомиться, с утра ждет!
Несмотря на неказистый внешний вид, внутри «павильон» был устроен аккуратно, удобно и даже с некоторой претензией на изящество. Вдоль стен – обязательные стеллажи с широкими полками, на них, в образцовом порядке, расположились самые разнообразные инструменты. При этом, одна из полок была каким-то хитрым способом выдвинута и превращена в кульман, на котором красовался лист ватмана с незаконченным чертежом. Чуть в стороне от центра, скромно поместился маленький квадратный столик, на нем стояло нечто, накрытое самодельным клеенчатым чехлом. Рядом – большой рабочий стол, застеленный двумя чистыми, явно только что положенными листами ватмана. На безупречной поверхности стола выстроились в ряд две готовальни, стаканчик с заточенными карандашами, маленький, разделенный на отсеки поднос для хранения кнопок, скрепок, ластиков и прочих канцелярских мелочей. В правом углу стола – старательно выровненная стопка сложенных чертежей, в левом – листки с вычислениями. Их тоже пытались сложить в аккуратную стопку, но с меньшим успехом. Магистр Торстен, судя по всему, имел прискорбную привычку делать расчеты на любой, попавшейся под руку бумажке, не обращая внимания на ее формат. К столу придвинуты два обшарпанных стула и новенькое кресло, обитое рыжего цвета гобеленом с непонятным рисунком из темно-коричневых запятых. Пол тщательно выметен, а единственное, находящееся напротив двери большое окно сияет чистотой – Рульф, «с утра ждавший», явно хорошо потрудился.