Кэртон забрался в фургон, чтобы придвинуть открытый деревянный ящик, специально приготовленный для транспортировки Усилителя, к самой лесенке. Ему пришлось проделать нечто вроде акробатического номера, чтобы не спускаться с козел на землю, но уж очень не хотелось оставлять свои следы. Хоть магистр Рон и утверждает, что держит все под контролем, и никакой опасности нет, но никому неизвестно, как оно все дальше пойдет. А в любом деле в выигрыше остаются осторожные и предусмотрительные.
Рульф с Амадеусом, слаженно пыхтя, опустили прибор в ящик. Амадеус сразу полез в фургон, а Рульф, чуть ли не нырнув в ящик, еще повозился, что-то проверяя напоследок. Наконец и он выпрямился, расправил узкие плечи:
– Все в порядке, можно ехать.
Деннис подошел к фургону, молча подтолкнул Рульфа – дескать, раз можно ехать, так нечего здесь попусту маячить, забирайся! Сам, уже поднимаясь по лесенке, взмахнул рукой, убирая защиту.
Когда они выехали с полигона и копыта лошадей зацокали по булыжникам мостовой, магистр Рон окликнул Кэртона:
– Остановись!
Тот натянул вожжи и Деннис, не дожидаясь на этот раз помощи племянника, выбрался из фургона. Подошел к Кэртону, протянул ему небольшой красный камень:
– Держи в кармане, чтобы мне вас долго не искать. Ты, конечно, все подробно нарисовал, и как ехать, и где эта избушка, но мало ли… лес, все-таки. А я человек городской.
– Тем более, такой лес, – согласился Кэртон, засовывая камень во внутренний нагрудный кармашек куртки. – Лучше подстраховаться.
– Господин магистр! – раздался из фургона слабый голос Рульфа. Деннис скрипнул зубами, на секунду задержался, складывая губы в доброжелательную улыбку, и только потом обернулся. Сосредоточил взгляд на смутно белеющем в темноте лице студента. А тот продолжил жалобно: – Господин магистр, может мне тоже остаться? Ведь если я утром не приду в лабораторию, господин магистр Трио и господин магистр Торстен на меня первым делом подумают! То есть, догадаются, что без меня тут не обошлось.
– Пусть догадаются, – ласково ответил Деннис. Говорить и без того ошалевшему от собственных действий студенту, что упомянутые лица, при любезной помощи Жонглера, скорее всего, уже ни о чем не подумают и не догадаются, было неблагоразумно. – Ты будешь далеко. А когда мы закончим, тогда… что тогда тебе, моей правой руке, моему ближайшему помощнику, смогут сделать какие-то Трио и Торстен?!
Деннис сознательно назвал магистров только по фамилии, опустив звание – так выходило гораздо убедительнее. Услышав короткий одобрительный смешок за спиной, он понял, что Кэртон оценил этот нехитрый прием.
– Впрочем, я не настаиваю, – продолжил Деннис, поскольку Рульф все еще неуверенно таращился на него, наполовину высунувшись из фургона. – Если ты чувствуешь, что в состоянии спокойно встретится завтра с магистром истинной и магистром технической магии (теперь, наоборот, имело смысл употребить только звания, причем полные), а возможно и с Огюстеном Лэрри и не выдать себя неосторожным словом…
Рульф издал неопределенный возглас и скрылся в фургоне.
– Я восхищаюсь вами, магистр, – снова хихикнул Кэртон.
Деннис бросил на него мрачный взгляд:
– Ждите меня послезавтра вечером. А теперь, поезжай. И присмотри, чтобы эта пара олухов никаких глупостей не наделала.
Арра с восхищением смотрела на Огюстена Лэрри. За последние несколько месяцев, она встречалась с командиром ежедневно, да что там, по несколько раз в день! И, разумеется, не только на службе, но и в самой неформальной обстановке – дома, за ужином. Когда ты сидишь с человеком за одним столом и на твоих глазах он, не особо утруждая себя соблюдением полного списка правил изящно воспитанного господина, с энтузиазмом поглощает деликатесы нянюшки Матильды, шумно и многословно восхваляя ее кулинарные способности, перебрасывается язвительными шуточками с Ганцем, рассказывает смешные истории из давних времен совместной учебы с Джузеппе в Университете, то как-то забываешь о его должности, звании и прочих серьезных вещах. Так что, образ грозного и всесильного командира Розовых Ос, явившегося им на помощь во главе небольшого отряда, несколько потускнел и его место занял веселый рыжебородый человек – нечто вроде строгого, но доброго родственника. И вот, впервые, перед ней предстал Огюстен Лэрри в гневе.
Это было впечатляющее зрелище. Ей показалось, даже, что он стал выше ростом – не выше Ганца, конечно, но почти таким же. Сверкающие глаза, громовой голос, казалось, сейчас он полыхнет огнем, словно сказочный дракон. Лэрри метался по просторной гостиной, изрыгая проклятия и суля самые страшные кары негодяю, который посмел напасть на его друзей. Было очень похоже, что эту наглую выходку он воспринял, как вызов, брошенный лично ему.
Особенно усиливал его бешенство тот факт, что командир Розовых Ос не имел возможности немедленно устроить массированную облаву – большая часть отряда все еще находилась на юге. То, что это резко повышало шансы преступника скрыться из города и забиться в какую-нибудь безопасную щель, понимали все присутствующие.
Неожиданно Лэрри перестал орать, остановился, пригладил подрагивающими ладонями растрепавшиеся волосы и негромко, ровным голосом, спросил у Берри:
– Ты его узнал?
Старик, который после целого ряда манипуляций, проведенных над ним Ганцем, лежал гораздо более ровно, ответил задумчиво:
– Не то, чтобы узнал… больно молод он, чтобы я его узнавал. Но манера работать у этого клоуна своеобразная. Скачет по комнате, чуть ли не кувыркается, ножи бросает, а сам при этом ногами кренделя какие-то выделывает, фокусник. Дубинку с мечом зачем-то в воздух подбросил. Я-то по-другому приучен: достал оружие – используй его; использовал оружие – убери на место. И нечего им попусту размахивать. Нет, таких представлений в наше время никто не устраивал. Вообще, все проще было – выследил, подобрался, зарезал. Или из арбалета… но мне лично, всегда казалось, что нож как-то надежнее. А этот скачет… или среди нынешних мода такая?
– То есть, ты уверен, что раньше с этим человеком никогда не сталкивался, – прервал его затянувшееся ворчание Лэрри.
– Сказал ведь уже, – сердито ответил старик. – Может Ганц этого циркача знает.
– Ганц! – тут же развернулся к нему Лэрри. – Что скажешь?
– Про циркача? Ничего существенного. Слышал про одного такого, – лениво ответил Ганц, сидящий на полу привалившись спиной к стене и вытянув ноги – проснулись вдруг старые представления о комфорте. Естественно, не сложа руки, сидел: неторопливо и аккуратно точил один из своих ножей. – Только Берри не угадал, это вовсе не клоун и не фокусник. Он известен, в определенных, разумеется, кругах, как Жонглер.
– Жонглер… – Лэрри почесал бороду, – не припомню. Поподробнее про него можешь рассказать? Вы знакомы?
– Нет, – Ганц провел ногтем по лезвию, нахмурился и продолжил работу. – И встречаться не приходилось. А что ты у меня спрашиваешь, разве на него досье нет?