– Похоже, ты не слишком удивлен моим визитом, – заметил он.
– Нет. Дело в том, что идея перекинуться со мной парой слов, посетила вас вовсе не первым.
– Да? Но как же? – гроссмейстер Людвиг оглянулся на дверь, на которой и следа не осталось от паутины спиралей. – Я всегда думал, что на подобное рукоделие требуется масса времени.
– Просто вам единственному пришла в голову фантазия воспользоваться общепринятым входом. Гроссмейстер Пьелуджио и гроссмейстер Мартисс, прибывшие первыми и почему-то вместе, предпочли пройти сквозь стену. Для большего эффекта и поучительности, наверное.
– А может, они просто решили не рисковать? Вдруг ты, со скуки, что-нибудь с этой самой дверью намудрил. Гроссмейстерская защита, конечно, штука крепкая, но не абсолютная. Зачем же рисковать попусту.
– Разве я когда-нибудь числился в списке идиотов?
– Нет. Но разве это означает, что ты не способен на идиотские поступки? Если хочешь, я могу напомнить тебе парочку очаровательно бредовых историй, – любезно предложил гроссмейстер Людвиг, – и твоя роль в них…
– Не стоит, – быстро отказался Лэрри. – Я тоже не забыл.
– Как скажешь, настаивать не буду. Хотя кое-какие из твоих подвигов я бы ввел в курс первоначального обучения, как тестовые практические задачи, – гроссмейстер посмотрел на лицо Лэрри и ухмыльнулся: – Впрочем, эта перспектива тебя, я вижу, не радует. Ладно, сменим тему. Сначала короткое вступление. Надеюсь, ты обратил внимание, что я давно наблюдаю за твоей деятельностью и всячески тебя поддерживаю?
– Вашу помощь трудно не заметить, гроссмейстер Людвиг. Она неоценима.
– Благодарю, мой мальчик, всегда приятно сознавать, что объект твоей благотворительности достаточно умен. А ты никогда не задумывался, зачем мне это, собственно, нужно?
– Не могу сказать, что посвящал этим раздумьям долгие бессонные ночи. Разумеется, я очень быстро понял, что к «благотворительности», как вы изволили выразится, ваши действия если имеют отношение, то весьма отдаленное. Мысль, что вы неведомым образом сохранили детскую наивность и рассчитываете воспользоваться, в нужный момент, моей благодарностью в собственных интересах, тоже не показалась мне достойной рассмотрения.
– Я мог сохранить детскую наивность, какая прелесть! – смех гроссмейстера Людвига больше всего напоминал кудахтанье довольной, очень довольной курицы. – Спасибо за комплимент, Огюстен и продолжай. Ты очень интересно рассуждаешь.
– В конечном итоге, я пришел к лестному для себя выводу, что хорошо справляюсь с работой и вас устраивает, чтобы я и дальше оставался командиром отряда Розовых Ос. Возможно, у вас имеются еще какие-то тонкие соображения, но я, честно говоря, предпочел не забивать себе больше голову и заняться непосредственными служебными делами.
– Что ж, очень неплохо, Огюстен, и в целом, верно. Разумеется, тонкие и деликатные соображения, неизвестные тебе, тоже присутствуют, как без этого. Но ты правильно не стал о них задумываться – к твоим делам это не имеет ни малейшего отношения. Главное ты понял совершенно верно. Мои занятия требуют серьезности и сосредоточенности, так что и обстановка вокруг меня должна быть спокойная. Я убедился, что в должности командира Отряда Охраны Общественного Спокойствия, ты вполне в состоянии обеспечить мне и остальным гроссмейстерам комфортные условия для работы. Кстати, заверяю тебя, остальные гроссмейстеры ценят твою деятельность не меньше, просто не считают нужным это демонстрировать.
– Я заметил, – усмехнулся Лэрри.
– Не прикидывайся несчастненьким, Огюстен! – отмахнулся гроссмейстер. – Ты прекрасно знаешь, что твое положение на данный момент – всего лишь упражнение Элдона в предусмотрительности. Не слишком удачное, согласен, и нельзя сказать, что своевременное, но, тем не менее… если бы тебя действительно, – он с силой выделил голосом последнее слово, – действительно, подозревали в заговоре, ты бы сейчас не на диванчике отдыхал, а очень старательно и подробно выворачивался наизнанку перед Советом Гроссмейстеров. Так что считай, что тебя просто обеспечили помещением, где, не отвлекаясь на мелочи, можно спокойно обдумать ситуацию и разобраться со своими подозрениями. Кстати, ты упомянул, что тебя уже посетили Пьелуджио с Мартиссом. И зачем они к тебе явились?
– Трудно сказать. Судя по всему, гроссмейстер Пьелуджио пришел только для того, чтобы порадовать меня своим прекрасным настроением. А гроссмейстер Мартисс… знаете, слова: «гроссмейстер, испытывающий чувство неловкости», звучат просто запредельно нелепо, но его поведение описывают почти точно.
– Что ж, возможно он действительно не свободен от некоторой неловкости. В конце концов, Мартисс поддержал Элдона… кстати, ты знаешь, что он его поддержал?
– Гроссмейстер Мартисс, во время недавнего посещения, известил меня.
– Вот видишь! – с не очень понятным энтузиазмом воскликнул гроссмейстер Людвиг. – А он не хуже меня понимает, что ничего глупее, чем назвать тебя участником заговора с целью захвата власти, и быть не может!
– Почему же не может? – спокойно возразил Лэрри. – А обвинить в том же самом заговоре одного из гроссмейстеров? По-моему, это перекрывающая ставка.
Гроссмейстер Людвиг недовольно крякнул:
– Да уж, тут ты постарался. Огюстен, а все-таки… может, есть, хоть один маленький, малюсенький шанс, что твои люди ошиблись?
Лэрри ответил не сразу. Но когда он заговорил, медленно, словно взвешивая каждое слово, голос его был твердым.
– Вероятность любого события, пусть и бесконечно малая, существует в бесконечном количестве вариантов. И мы всегда… повторяю всегда, это учитываем. Люди, конечно, подвержены ошибкам, бывает, что упускают какие-то аспекты событий, и неверная интерпретация фактов случается и прочие досадные неприятности. Но гроссмейстер Людвиг, скажите честно: лично вы, в данной конкретной ситуации, вы верите в ошибку?
– Кхм. Ты не корректно ставишь вопрос, мой мальчик. Прежде всего, я не хочу в это верить. И Мартисс тоже. И Элдон. Именно поэтому он пошел на столь крайние меры, – гроссмейстер сделал неопределенный жест рукой. Не сомневайся, как только мы разберемся с этой ситуацией, он принесет тебе свои извинения. И Мартисс, кстати, тоже.
– Гроссмейстер Мартисс был настолько любезен, что тоже дал мне это понять, – сдержанно кивнул Лэрри. – Ни о каких извинениях он, естественно не упоминал, но высказался в том духе, что я не должен рассматривать свою временную изоляцию, как демонстрацию недоверия лично ко мне. Свое представление о текущем положении дел он сформулировал очень изящно, даже поэтично. Сказал, что Совет Гроссмейстеров всего лишь стремился очистить, так сказать, ткань событий от пятен постороннего вмешательства.
– Даже так? – изумился гроссмейстер Людвиг. – Дружище Мартисс снизошел до объяснений, да еще в такой возвышенной форме? Он, действительно, чувствует себя очень неловко.
– Зато гроссмейстер Пьелуджио прямо-таки лучился от удовольствия.