– Не мое дело! – Филипп повысил голос. – Я слежу за вами не первый день! Вы как-то замешаны во всех этих несчастных случаях в Посольстве! Я видел вас там! И видел вас в «Лотосе»!
Монах остановился и внимательно посмотрел на журналиста.
– Меня запугивали несколько дней в Городе! Кто-то явно следил за мной! Возможно, я даже чудом избежал смерти, а вы говорите, не мое дело! Мой босс лежит в больнице, и я теперь уверен, что его аварию могли подстроить! Мой друг Даршан мертв, а вы говорите – не мое дело! Нет уж, я прошу вас немедленно мне все рассказать, иначе я пойду в полицию и заговорю там!
На лице монаха мелькнула тень недовольства. Он молчал несколько секунд.
– Хорошо, – кивнул монах, – пойдемте сядем.
Вернувшись в первое помещение таверны, куда продолжали прибывать туристы, Филипп и монах сели за самый дальний и неприметный столик.
Подошел официант.
– Что желаете? – спросил он, глядя в блокнот.
– Мне чай, пожалуйста.
Монах покачал головой.
Через несколько минут официант принес чай на красочном подносе, в яркой чашке и с двумя кусочками темного сахара и поставил его перед Филиппом.
– Итак, – как можно жестче сказал журналист, – я хочу услышать все, что происходит и касается этой вашей реликвии.
– Реликвии? – удивился монах.
– Не прикидывайтесь.
– Возможно, вы знаете больше меня.
– Возможно.
– Ну, так расскажите, что же вы знаете, – монах кивнул.
Филипп, глядя на монаха, испытывал смешанные чувства. С одной стороны, это точно был он, тот, который шнырял в Посольстве, который приходил в «Лотос» и который, скорее всего, был шиваистом. Но, с другой стороны, пообщавшись с ним несколько последних минут, увидев, как он переживает смерть друга, и узнав о смерти Даршана, Филипп уже понимал, что не испытывает к нему ту неприязнь, что ранее.
– Хорошо. Начнем с того, что я знаю, что вы – шиваист и пытаетесь выкрасть некую древнюю реликвию, чтобы использовать в своих целях, – Филипп решил сказать все сразу в лоб, но на лице монаха отразилось столь искреннее удивление, что журналист потерял мысль.
– Простите, – сказал монах, – я просто не ожидал, что вы ухватите всю суть событий столь четко и в то же время в столь искаженном свете!
– В смысле?
– Нет, нет, прошу вас, продолжайте. Я хочу понять, где же вы пошли по ложному следу.
– Какому еще следу?! – сморщился Филипп. – Ну да ладно. Короче, я писал статью, не важно о чем. Для получения некоего материала мне пришлось посетить Школу йоги «Лотос», знакомо?
Монах кивнул.
– Да, там я вас и увидел впервые, – продолжил Филипп. – Потом стечение обстоятельств привело меня в Посольство Индии, где я стал свидетелем вероломного преступления. И там я опять вижу вас! Не странно ли? При этом на теле жертвы мы находим записку, которая является своего рода предупреждением.
– Записка? – переспросил монах, насторожившись.
– Да, записка, вам ли не знать.
– А что конкретно было в ней написано, не припомните?
– Припомню. Там было написано – «Он вернулся, и мы вернулись. Смерть тому, кто его сохранит».
– Интересно, – монах сдвинул брови и опустил глаза.
– Так вот. Дальше. На записке был символ седьмой чакры – полагаю, вы знаете, как она называется?
– Сахасрара, – медленно и задумчиво произнес монах.
– Именно. А это означает, что тот, кто оставил записку – шиваист. Кроме того, я еще раз сходил в «Лотос», где нашел кучу подтверждений тому, что там почитают Шиву.
– Какого цвета была Сахасрара в записке? – резко спросил монах.
– Что? Цвета? – смутился журналист.
– Да. Символ чакры был изображен в цвете?
– Кажется, да. Он был синего или фиолетового вроде бы.
– Продолжай, – монах встал с места и стал бродить вокруг стола.
– Таким образом, мы поняли, что те несчастные, которых вы травили в Посольстве, очевидно, обладали неким древним артефактом, который очень важен для шиваистов и который вы хотели бы переправить в Индию, поэтому действовали через Посольство.
– Интересно, – кивнул монах. – Это все? – Он сел на место и посмотрел на Филиппа.
– Нет, не все. На протяжении всего времени меня преследуют странные люди в капюшонах, кстати, похожие на вас! Один стоял всю ночь под моим окном, а потом как-то проник в квартиру и вырубил меня! Я застрял в лифте, где меня тоже хотели напугать или, может быть, убить. Скажите, что это за предмет, что стоит стольких проблем? А? Зачем он вам? Как он оказался в Посольстве? Почему вы травите этих несчастных и зачем записки? – Филипп пребывал в возбужденном состоянии. Он наклонился к монаху и впился в него любопытным взглядом. Монах медленно поднял глаза на журналиста и покачал головой.
– Как вас зовут?
– Филипп Смирнов. Ой, только не прикидывайтесь, что не знаете! – хмыкнул журналист. – Ну, а вас?
– Меня зовут Вари. И называй меня на ты, я человек простой.
– Хорошо, и ты меня в таком случае.
– Филипп, ты встал на путь зла и обмана.
– Правда? Может быть, ты меня наставишь на более правильный путь? – Филипп повысил голос.
– Судя по всему, у меня нет выбора. Я должен это сделать, хотя бы ради твоего спасения. Ты уже так погряз во всех этих событиях, что мне придется тебя посвятить.
– Посвятить во что? – Филипп начал разговаривать громким, свистящим шепотом, потому как сдерживать эмоции, бушующие в нем, он уже не мог.
– Я не имею права этого делать, но, повторяю, у меня нет выбора. К тому же мне нужен проводник. После того как убили Аделя, я остался один.
– Проводник? – прошипел Филипп. – Какой еще проводник?! А как же школа «Лотос»?
– Да, там тоже друзья, но они далеко, – монах был спокоен.
– Я слушаю, – уже совсем тихо сказал журналист, пытаясь успокоиться. – Давай, рассказывай теперь ты.
– Для начала скажу тебе следующее. Ты ошибся в символе седьмой чакры. Сахасрара совершенно не обязательно означает, что люди, оставившие этот символ – шиваисты.
– Нет? – смутился Филипп.
– Нет. Сама по себе чакра связана с индуизмом, но никак не с конкретным божеством индуистского пантеона. В Сахасраре достигается полное единение Шивы и Шакти, его женского начала, то есть конечная цель духовной эволюции телесной оболочки. При этом божественная энергия – Кундалини, заканчивает свой путь, так сказать, обернувшись вокруг тела и пройдя все шесть чакр.
– И это означает что?
– Что твое убеждение, что убийства совершили шиваисты – ошибочно. Это может быть кто угодно.