Все новости можно было узнать в городе едва ли не от первого встречного. На данный момент мор среди местных предпринимателей стал темой самой животрепещущей. Об этом велась добрая половина разговоров как в рабочее, так и в сугубо личное время. Администрация рынка не являлась исключением из общего правила. Причем особо жаркие дискуссии разгорались по утрам, когда сотрудники, едва встретившись, сгорали от желания поделиться новыми версиями разворачивающихся событий, и ближе к вечеру, когда приближалось время выхода в эфир очередной передачи «Что говорят?».
К Андрею Москвичову, автору и ведущему вышеупомянутой передачи, я испытывала самую настоящую нежность и глубочайшую признательность. Если бы не этот специалист по новостям, смыслом жизни которого являлась погоня за сенсационным материалом, выискивание «горячей» информации, придание ей подходящей формы с душещипательными подробности, чтобы потом, в специально отведенное экранное время, шокировать мирных обывателей своими потрясающими открытиями, так вот если бы не он, нелегко мне пришлось бы в охоте сразу на нескольких «зайцев». Ведь для того, чтобы распутать муромское дело, следовало в ворохе информации найти ниточку, потянув за которую, можно было вытянуть нужную рыбку, искать недостающие кусочки мозаики, без которых общая картинка никак не хотела складываться. Но при этом еще надо было, хочешь или не хочешь, обеспечивать безопасность Ямского, ведь пока именно он выполнял в моем расплывчатом плане роль наживки, на которую рано или поздно кто-нибудь да должен клюнуть.
А благодаря усилиям Москвичова я имела возможность, впрочем, как и все зрители передачи «Что говорят?», узнавать о текущих новостях в «деле предпринимателей», не прилагая к этому никаких особых собственных усилий.
Первая передача Москвичова, посвященная серии подозрительных смертей среди муромских бизнесменов, вышла в эфир аккурат в день моего приезда в Муром. Тогда я еще не знала о великой роли этого человека в повседневной жизни горожан, равно как и в моем расследовании. Разумеется, еще до того, как моя изящная ножка ступила на муромскую землю, я составила примерный план действий, одним из пунктов которого являлся регулярный просмотр местных телепрограмм. На деле оказалось, что для моих целей достаточно смотреть одну — «Что говорят?». Остальные понадобились лишь для того, чтобы удобнее отделять зерна от плевел: Москвичов щедро делился со зрителями чужими и собственными домыслами, предположениями, прогнозами, и оказывалось нелегко выудить из его нескончаемого словесного потока то, что стоило принять во внимание.
Итак, первую по интересующей меня теме передачу Москвичова я посмотрела совершенно случайно — наткнулась на нее, когда настраивала каналы во взятом напрокат телевизоре. Уже на следующий день я прервала ознакомление с городом и его жителями специально для того, чтобы посмотреть очередную передачу.
Вернее было бы сказать, не посмотреть, а послушать. Лицезреть Андрюшину таинственно-напыщенную физиономию дольше одной минуты подряд у меня не хватало терпения. Хорошо, что на передачу отводилось всего двадцать минут. Впрочем, я быстро убедилась, что дело свое он знал, — те его зрители, с мнением которых я так или иначе успела познакомиться, относились к журналисту примерно так же, как и я: поругивали за то, за это, но в восемь вечера с завидным упорством переключали каналы, чтобы узнать, что муромский пророк поведает на этот раз.
Во многом такая преданность зрителей объяснялась манерой Москвичова выдавать информацию строго дозированными порциями, оставляя последнюю, интригующе начатую мысль как бы недосказанной до конца. Завтра, мол, завтра, родные, все узнаете. Если телик, конечно, включите. А пока додумывайте, фантазируйте, пытайтесь угадать, что же такое интересненькое я хотел сообщить. Поневоле так и хотелось воскликнуть: «Черт возьми, на самом интересном!..»
Так, в первый день замогильным голосом, кровожадно посверкивая глазами, ведущий заявил, что в то время, как несознательные муромчане сидят по своим квартиркам и в ус не дуют, в городе творятся ужасные вещи: над мелким и средним бизнесом возникла серьезная угроза быть обезглавленными напрочь. Потому что менее чем за две недели, а именно за двенадцать с половиной суток к праотцам отправились, по предварительным подсчетам, тринадцать предпринимателей. «По предварительным подсчетам», надо полагать, означало, что точными сведениями по этому вопросу Москвичов не располагал. Это заявление заняло две минуты десять секунд. Оставшиеся семнадцать минут пятьдесят секунд ведущий раскрывал некоторые подробности гибели некоторых из тринадцати несчастных, мрачно намекал на ужасы, которые должно нести с собой это дьявольское число и раза три-четыре повторил, что вот уже несколько дней ведет собственное независимое расследование по «делу предпринимателей». Правда, не пояснил, что именно он расследует: уточняет количество жертв, выясняет причины, по которым иммунитет предпринимателей к несчастным случаям внезапно снизился, или копает в каком-то другом направлении.
В конце передачи вместо привычных фраз, которые обычно в таких случаях говорят на прощание, Москвичов, пристально посмотрел в камеру, тихим и строгим голосом поинтересовался:
— Так что же за всем этим стоит?
Я испытала чувство, близкое к изумлению. Каков хитрец, а? Даже обошелся без конкретной формулировки, за чем именно «что-то» может стоять.
В следующей передаче Москвичов продолжил перечисление погибших и описание душераздирающих подробностей их гибели, не забывая включать в печальное повествование эффектные вставки типа: «Господин Сергеев не умел предвидеть будущее. Когда он утром перед уходом целовал жену и маленького сынишку, для которого был не господином Сергеевым, удачливым предпринимателем и меценатом, а просто любимым мужем и папой…» Между делом он подбросил мысль, что, вполне возможно, многие несчастья, свалившиеся на головы жителей Мурома, можно свалить на високосный год, для многих подобное объяснение может показаться привлекательным. Но, увы, к сожалению, все не так просто. После этой многозначительной фразы последовала гнетущая пауза, и передача завершилась.
Аплодисменты. Бурные и продолжительные.
Интересно, что он выдаст сегодня вечером? Учитывая все вышесказанное, сегодня он должен либо развить идею о внезапном перерыве в пополнении печального списка, либо намекнуть, что ему известны истинные причины, по которым муромские бизнесмены расстаются с жизнью. Даже если на самом деле эти причины для него — тайна за семью печатями.
Мысль о том, что именно Москвичов может являться тем самым источником, через куратора которого Грому поступила исчерпывающая информация о некоторых фактах из биографии погибших, я отбросила сразу же, стоило ей появиться. Негласный осведомитель «конторы» не станет играть с огнем столь рискованным образом.
Конечно же, у каждого правила могли быть свои исключения, поэтому совсем забывать про такую возможность не следовало. И все же я склонялась к мысли, что Москвичов работал совершенно обособленно, действительно проводил собственное «независимое журналистское расследование». И, судя по тому, как журналист оформлял и подавал материал, известно ему на самом деле не так уж много. Точнее, не известно ничего такого, о чем бы не знала, например, я. Если не считать того преимущества, что Москвичов явно имел своего осведомителя в правоохранительных органах. Об этом свидетельствовал несколько односторонний характер информации, которую журналист использовал, а также некоторые специфические, с профессиональным «ментовским» душком, детали, равно как и речевые обороты. Их Москвичов использовал в большом количестве, особенно при описании места, где был обнаружен очередной труп, но употреблял при этом не всегда правильно. Из чего следовало, что сам журналист к правоохранительным органам ни в прошлом, ни в настоящем отношения не имеет.