— Когда вернулся? — обрадовалась Люси, — Где ты был? Когда появишься?
О’Бирн сел.
— Как насчет сегодняшнего вечера? — спросил он.
— Ждю не дождюсь… — прошептала Люси в манере сексуальной французской киски.
О'Бирн рассмеялся и потер лоб. В трубке прослушивались чужие разговоры. Было слышно, как Люси отдает распоряжения. Потом она проговорила:
— Надо бежать. Больного привезли. Значит, к восьми… — И повесила трубку.
О’Бирн сочинил историю, но Люси не спросила, где он был. Она светилась радостью. Открыв дверь, она засмеялась, обняла его и снова рассмеялась. Люси казалось иной. Никогда еще она не была так хороша. Подстриженные волосы обрели темно-каштановый оттенок, ногти покрывал бледно-оранжевый лак в тон к короткому черному платью в апельсиновый горошек. На столе были приготовлены свечи и бокалы, играла музыка. Глаза Люси неистово сверкали. Она отступила, любуясь кожаным пиджаком. Потрогала красную подкладку. Прижалась к ней лицом.
— Какая гладкая… — сказала она.
— Сторговал за шестьдесят монет, — гордо поведал О’Бирн, пытаясь ее поцеловать.
Люси засмеялась и толкнула его в кресло.
— Посиди, а я принесу выпить.
О’Бирн развалился в кресле. Мужской голос пел о любви в ресторане с чистыми белыми скатертями. Люси принесла ледяную бутылку белого вина и села на подлокотник. Они пили и болтали. Люси рассказывала больничные новости о сестрах, которые влюблялись или остывали, о пациентах, которые поправлялись или умирали. Она расстегнула пуговицы его рубашки и положила руку ему на живот. Но когда О’Бирн потянулся к ней, она его оттолкнула и чмокнула в нос.
— Тихо, тихо! — строго сказала Люси.
О’Бирн был в ударе. Он рассказывал анекдоты, слышанные в пивной. Над каждым Люси хохотала как сумасшедшая, а на третьем легко уронила руку ему между ног и забыла о ней. О’Бирн прикрыл глаза. Рука исчезла.
— Расскажи еще, — пихнула его Люси, — Мне понравилось.
Он перехватил ее запястье и хотел притянуть к себе на колени. Люси тихонько вздохнула, выскользнула из его рук и сходила за второй бутылкой вина.
— Пожалуй, надо чаще выпивать, раз ты меня так смешишь — сказала она.
Вдохновленный, О’Бирн разразился байкой об автомеханике и викарии. Люси опять хохотала и шарила рукой по его ширинке. Он сам не ожидал, что выйдет так смешно. Под ногами закачался пол. Люси такая красивая, ароматная и теплая… Ее глаза сияют. О’Бирн замер под ее дразнящей рукой. Он ее любил, а она смеялась и лишала его воли. Теперь он понял, что хочет жить с ней, хочет, чтобы каждую ночь она приводила его на грань безумия. О’Бирн прижался лицом к ее груди.
— Я люблю тебя, — пробормотал он, и Люси вновь затряслась от смеха, отирая с глаз слезы.
— Ты… ты… — пыталась выговорить она, опорожняя бутылку в его бокал. — У меня тост…
— Да, за нас!
Люси сдерживала смех.
— Нет-нет! — взвизгнула она. — За тебя!
— Ладно! — О’Бирн выпил вино.
Люси встала и потянула его за руку:
— Пойдем… пойдем…
О’Бирн выбрался из кресла.
— А ужин? — спросил он.
— Ты мой ужин.
Хихикая, они просеменили в спальню и разделись.
— Я приготовила тебе особый сюрприз, так что… не суетись, — сказала Люси.
О’Бирн присел на кровать.
— Я готов на все, — поежившись, ответил он.
— Вот и хорошо… — Люси смачно поцеловала его в губы.
Она мягко повалила его навзничь и уселась на него верхом. О’Бирн закрыл глаза. А ведь было время, когда он яростно сопротивлялся. Люси поднесла к губам его левую руку и поцеловала каждый палец.
— Мммм… первое блюдо…
О’Бирн засмеялся. Кровать и комната тихо покачивались. Люси тянула его руку к спинке кровати. Что-то тихо звякнуло, будто колокольчик. Люси захлестнула его кисть кожаной петлей и застегнула пряжку. Она часто говорила, что когда-нибудь привяжет его и отдерет. Они вновь слились в поцелуе. Люси провела языком по его векам и шепнула:
— Никуда не денешься…
О’Бирн судорожно вздохнул. Лицо онемело, улыбки не вышло. Люси потянула к спинке его правую руку. Он подчинился, наполняясь трепетом от своей покорности. Покончив с руками, Люси пробежала пальцами по его ноге от бедра к ступне…
Почти внатяг притороченный к четырем углам кровати, О’Бирн был распят на белой простыне. Люси умостилась между его ног. Чуть улыбаясь, она смотрела на его член и тихонько ласкала себя пальцами. О’Бирн ждал, что сейчас она усядется на него, точно огромная белая птица. Кончиком пальца Люси провела по его изогнувшемуся стволу, потом туго сжала его у корня. О’Бирн выдохнул сквозь зубы. Люси подалась вперед. Глаза ее полыхали безумством.
— Мы с Паулиной тебя уделаем… — шепнула она.
Паулина. Мгновенье это слово казалось бессмысленным набором звуков.
— Что? — спросил О’Бирн, и оно тотчас обрело угрожающий смысл, — Развяжи меня!
Палец Люси исчез в ее промежности, она прикрыла глаза и задышала медленно и глубоко.
— Развяжи! — крикнул О’Бирн, тщетно пытаясь вырваться из вязок.
Теперь Люси негромко пыхтела, короткие легкие выдохи учащались вместе с рывками О’Бирна. Пристанывая, она что-то бормотала… Что она говорит? Не разобрать.
— Люси, пожалуйста, развяжи, — просил О’Бирн.
Внезапно она смолкла, глаза ее распахнулись, взгляд был ясен. Люси слезла с кровати и стала одеваться.
— Сейчас придет твоя подружка Паулина, — сказала она.
Движения ее стали быстры и точны, на О’Бирна она больше не смотрела.
— Что происходит? — О’Бирн старался говорить непринужденно, но голос его взвизгнул.
В изножье кровати Люси застегивала платье. Губы ее скривились.
— Ты сволочь, — сказала она и улыбнулась, услышав дверной звонок. — Как раз вовремя, правда?
— Да, улегся послушно, — говорила Люси, вместе с Паулиной входя в спальню.
Паулина промолчала, стараясь ни на кого не смотреть. Взгляд О’Бирна приковало то, что она держала в руках. Большой серебристый предмет напоминал гигантский тостер.
— Вот здесь можно подключиться, — показала Люси.
Паулина опустила штуковину на прикроватную тумбочку. Люси села за туалетный столик и принялась расчесываться.
— Воду сейчас принесу, — сказала она.
Паулина отошла к окну. Все молчали. Наконец О’Бирн хрипло спросил:
— Что это за штука?
— Стерилизатор, — весело ответила Люси, повернувшись на пуфике.
— Какой еще стерилизатор?