Дальше последовала безобразная сцена, которая имела одно достоинство — недолго длилась. Террористы выволокли несчастного из шеренги и, несмотря на его крики и сопротивление, тут же расстреляли короткой очередью из автомата.
Мы угрюмо молчали, глядя на неподвижное тело, лежащее почти у наших ног, и с ужасом представляли, что подобная судьба завтра может ожидать любого из нас. Гринго сделал знак своим головорезам — двое подхватили труп с земли и потащили его к самолету.
— Итак, — важно заявил Гринго, — мы четко ведем свою линию. Сейчас вас отведут в селение. Если будете вести себя разумно и терпеливо, с вами будут обращаться прилично… Карлос, веди колонну!
Из темноты высыпали зловещие фигуры террористов, которые — кто пинками, кто окриками — развернули нас и, как стадо, погнали по тропе, которая вела вниз — казалось, в самую гущу тропического леса.
Я оглянулась — труп заложника уже забросили в самолет, даже не потрудившись закрыть люк. Со всех сторон в сторону леса потянулись фигуры террористов. Освещенное кострами поле быстро пустело.
— Вот шакалы позорные! — неожиданно прозвучало у меня над ухом. Прозвучало по-русски и, как мне показалось, с какой-то затаенной мыслью. — Ведут как на бойню…
* * *
Удивленная, я обернулась на голос. Оказывается, здесь есть еще один соотечественник! Красный отсвет костра упал на пиджак стального оттенка, и я обнаружила, что рядом со мной шагает тот здоровяк, который в «Боинге» сидел рядом с Быковым.
Заметив мой взгляд, он ухмыльнулся и перешел на испанский, повторив ту же фразу.
— Это верно, — заметила я по-русски, в свою очередь ошеломив его. — И ведь не убежишь, вот что обидно!
— Слушай, ты — русская? — восторженно произнес он и озадаченно пригладил свои седые волосы. — Ничего себе! Давно приехала?
— Только что, — в тон ему ответила я. — И сразу с корабля — на бал.
— Надо же… — сочувственно сказал он. — Наше дело — труба. А этот летун, как нарочно, все не стартует. Меня так и подмывает крикнуть ему, чтоб подождал!
— А может, того… — неожиданно спросила я. — Крикнем?
Седовласый открыл рот и с восхищением посмотрел на меня.
— Ну ты молодец! — заключил он. — А что — чем черт не шутит? Эти подонки не знают, с кем они связались… Ну если ты решилась, то давай смещаться в хвост колонны!
Я поняла его с полуслова и, схватив за руку растерявшегося Валентина Сергеевича, потянула его назад. Слава богу, он не сопротивлялся, а люди, шедшие за нами, просто расступались, равнодушные ко всему.
Колонну замыкал тот самый черноусый террорист, который хозяйничал в нашем отсеке «Боинга». Он наконец снял темные очки, но нельзя сказать, что стал от этого намного симпатичнее.
Некоторая суета среди заложников привлекла его внимание, и он приблизился, угрожающе взмахнув автоматом. А мы, уже практически отделившись от толпы, остановились втроем посреди тропы. Я, застонав, опустилась на землю прямо у ног усатого террориста, показывая всем видом, что не могу идти дальше.
— Сеньорите плохо! — сообщил конвоиру седовласый по-испански.
Валентин Сергеевич пялился на нас с ужасом и растерянностью.
— Какого черта! — прорычал террорист, наклоняясь надо мной.
Я мгновенно выбросила ногу и врезала ему носком туфли под кадык. Голова его мотнулась назад, руки на секунду бессильно повисли. Этой секунды седовласому хватило, чтобы перехватить автомат и, развернувшись направо, выпустить короткую очередь по метнувшейся к нам тени. Бандит, споткнувшись, без стона повалился на землю.
Я была уже на ногах и метнулась к упавшему.
— Я прикрою! — заорал седой, стреляя направо и налево.
Колонна рассыпалась. Отовсюду затрещали выстрелы. Люди падали на землю, но не от ран, а спасаясь от пуль. Террористы, застигнутые врасплох, палили куда попало. Наверное, в этой неразберихе были и убитые. Люди разбегались в разные стороны — некоторые уже скрылись в зарослях.
— К самолету! — выкрикнул у меня над ухом седовласый.
Я увидела впереди пульсирующий огонек, вырвавшийся из дула автомата, и выпустила в этом направлении длинную очередь от пояса. Огонек погас, и я увидела, как человеческая фигура сложилась пополам и рухнула на землю.
Не задерживаясь дальше, я дернула за руку Валентина Сергеевича и побежала к самолету, стараясь огибать места, освещенные пламенем костра. Быков с пыхтением несся за мной следом — страх прибавил ему сил. Сзади еще гремели выстрелы, но, кажется, преследователи еще не поняли, что произошло, и упустили нас из виду.
Мы бежали, выкладываясь до конца, — седовласый впереди, затем я, а сзади несчастный Валентин Сергеевич. Неожиданно обнаружилось, что вместе с нами бегут еще несколько человек — видимо, не у одних нас хватило хладнокровия решиться на побег.
До самолета оставалось не более двадцати метров. Он уже полз по взлетной площадке, угрожающе наращивая скорость. Стрельба напугала пилота, и он рассудил, что нужно поскорее убираться отсюда подобру-поздорову.
Обмирая от отчаяния, мы бросились вслед за набирающим скорость самолетом, люк которого по-прежнему был открыт. Двое мужчин обогнали нас справа и устремились к люку. Неожиданно перед самолетом появились фигуры террористов — они беспорядочно палили из автоматов, целя и в нас, и в кабину пилота. Мужчина, который уже успел ухватиться руками за борт самолета, вдруг споткнулся и как подкошенный упал в пыль. Второй, бежавший следом, вытянул руку и выстрелил — по звуку выстрела из пистолета — по террористам. Присмотревшись, я узнала стрелка — это был босс наркомафии Ортега собственной персоной! Он тоже не захотел полагаться на судьбу и правительство.
Пилот упрямо вел машину вперед, невзирая на пули, которые дырявили ее корпус и угрожали его жизни, — вероятно, он окончательно положился именно на судьбу. Но мы с седовласым, не сговариваясь, поняли, что он нуждается в немедленной помощи и одновременно открыли огонь с колена, целя в тех, кто пытался остановить самолет.
Одного мы срезали сразу, другие, прекратив стрельбу, залегли. Мы опять бросились догонять самолет. Теперь мы были последними — несколько человек, опередив нас, запрыгнули в железное брюхо. Среди них был и Валентин Сергеевич Быков.
Седовласый отбросил в сторону автомат, подпрыгнул и, ухватившись за край проема рывком забросил свое мощное тело в самолет. Но, тотчас развернувшись, нагнулся и протянул мне руку. Я вцепилась в нее и, краем глаза углядев бегущие наперерез темные фигуры, выпустила в их направлении последние патроны.
Террористы отпрянули, с их стороны застучали разрозненные выстрелы, несколько пуль еще врезались в обшивку самолета, потом преследователи отстали.
Самолет должен был вот-вот оторваться от земли. Все, кто хотел и сумел удрать, уже находились внутри — можно было закрывать люк и молиться. Но, оказывается, еще не все кончилось.