– Черт с ним, с вашим городом, – жестко сказал полковник. – Главное, что нам с вами под Долгоруким хорошо. А без него будет плохо. Меня, разумеется, в должности начальника управления не утвердят. Да и ваше привольное житье закончится. У нового генерал-губернатора будут свои доверенные лица.

– Н-наверное. Но что же тут можно сделать? Осторожного Станислава Филипповича было прямо не узнать.

– А то. Надо оставить Пожарского с носом.

– Вы предлагаете найти террористов раньше, чем это сделает п-полковник Пожарский? – не столько спросил, сколько констатировал чиновник.

– Именно. Но этого мало. Этот князек слишком шустр, нужно его нейтрализовать.

Эраст Петрович чуть не поперхнулся сигарным дымом.

– Станислав Филиппович, Г-Господь с вами!

– Не убить, конечно. Этого еще недоставало. Есть способы и получше. – Голос Сверчинского стал мечтательным. – Например, выставить этого попрыгунчика дураком. Сделать смешным. Эраст Петрович, дорогой мой, нужно показать, что мы, „долгоруковские“, стоим побольше, чем заезжий столичный хлюст.

– Я, собственно, от расследования не отказался, – заметил статский советник. – При распределении „ролей“ господин Пожарский оставил меня б-без дела. А сидеть сложа руки я не привык.

– Вот и превосходно. – Полковник вскочил и энергично прошелся по комнате, что-то обдумывая. – Итак, вы задействуете ваш аналитический талант, уже не раз всех нас выручавший. А я позабочусь о том, чтобы князек стал всеобщим посмешищем. – И дальше Станислав Филиппович забормотал себе под нос что-то невразумительное. – „Лоскутная“, „Лоскутная“… Там у меня этот, как его… Ну который коридорными ведает… Терпугов? Сычугов? Черт, неважно… И Коко, да, непременно Коко… То, что нужно…

– Эраст Петрович, а мне с вами можно? – шепотом спросил поручик.

– Боюсь, что я теперь превратился в частное лицо, – так же тихо ответил Фандорин и, видя, как расстроенно вытянулась свежая физиономия поручика, сказал в утешение. – Очень жаль. Вы бы мне очень п-пригодились. Ну да ничего, все равно ведь общую работу делаем.

От управления до дома было не более пяти минут неторопливого хода, однако статскому советнику этого времени вполне хватило, чтобы найти в розыске свою нишу – увы, узковатую и не очень-то обнадеживающую.

Рассуждал Фандорин так.

Пожарский выбрал для себя самый короткий путь, чтобы выйти на БГ, – через Рахмета-Гвидона.

Охранка станет подбираться к боевикам окольными тропинками, отрабатывая революционные цепочки.

Жандармы готовы сцапать террористов при попытке покинуть Москву.

Еще есть Зейдлиц, который пойдет напролом, как медведь сквозь валежник, но действовать будет методами, о которых даже думать не хочется. При этом на хвосте у него повиснут филеры Мыльникова.

Таким образом, Боевая Группа во главе с господином Грином обложена со всех сторон. Деться ей некуда. Частному расследователю c туманными полномочиями вклиниться вроде бы тоже некуда. И без него столько вокруг расследователей – того и гляди затопчут.

Но были три мотива, настойчиво побуждавших Эраста Петровича к немедленным и решительным действиям.

Жалко старого князя. Это раз.

Нельзя проглотить оскорбление, нанесенное господином Грином, который посмел использовать для своей дерзкой акции маску статского советника Фандорина. Это два.

И три. Да-да, три: задетое самолюбие. Еще посмотрим, ваше питерское сиятельство, кто чего стоит и на что способен.

От ясной формулировки мотиваций голова заработала лучше и четче.

Пускай соратники всей толпой ищут Боевую Группу. Поглядим, отыщут ли и как скоро. А мы станем искать предателя в рядах защитников закона. Это, пожалуй, поважнее, чем поимка террористов, хоть бы даже и очень опасных.

И как знать – не окажется ли этот путь к пресловутой БГ самым коротким.

Впрочем, последнее соображение имело явный привкус самообмана.

Глава шестая
Экс

К поездам Грин, конечно, выходить не стал. Сел в кофейне зала для встречающих, заказал чаю с лимоном и стал смотреть на перрон через окно.

Было интересно. Такого количества шпиков на одном пятачке он не видел даже во время высочайших выездов. Чуть не треть провожающей публики состояла из пронырливых господ с рыскающим взглядом и гуттаперчивыми шеями. Особенный интерес филеры явно испытывали к брюнетам худощавого телосложения. Ни одному из них не удалось беспрепятственно проследовать до состава – брюнетов вежливо брали под локоток и отводили в сторонку, к двери с табличкой „Дежурный смотритель“. Очевидно, там находился кто-то из видевших Грина в Клину.

Почти сразу же брюнетов отпускали, и они, возмущенно оглядываясь, торопились назад на платформу. Однако доставалось и блондинам, и даже рыжим – таскали на проверку и их. Значит, у полиции хватило фантазии предположить, что разыскиваемый мог перекраситься.

Только вот недостало воображения представить, что убийца Храпова появится не среди отъезжающих, а среди встречающих. В зале, где расположился Грин, было пусто и мирно. Ни шпиков, ни синих мундиров.

Именно на это Грин и рассчитывал, когда отправился встречать девятичасовой, на котором должен был приехать Козырь. Риск, конечно, но все дела со „специалистом“ он предпочитал вести сам.

Поезд прибыл точно по расписанию, и здесь обнаружилась неожиданность. Еще раньше, чем Козыря, Грин разглядел в потоке прибывших Жюли. Не обратить внимания на фиолетовые страусовые перья, покачивавшиеся над широкополой меховой шляпой, было бы затруднительно. Жюли выделялась из толпы, как райская птица в стае черно-серых ворон. Носильщики тащили за ней чемоданы и шляпные коробки, а рядом, засунув руки в карманы, легкой, танцующей походкой шел красивый молодой человек: узкое пальто с бобровым воротником, американская шляпа, черная ленточка подбритых усиков. Господин Козырь, специалист по эксам, собственной персоной.

Грин подождал, пока эффектная пара выйдет на площадь к месту стоянки извозчиков и неспешно двинулся следом.

Подошел сзади, спросил:

– Жюли, а вы зачем?

Козырь резко обернулся, не вынимая рук из карманов. Узнал, коротко кивнул.

Но Жюли сдержанностью никогда не отличалась. Ее свежее личико просияло счастливой улыбкой.