– Он у нее один. У нее больше никого нет, – задумчиво объяснил Максим.
– Надо было о другой матери подумать! – взорвался Стас. – Ребенка похитить – это уж совсем… уродство! Пойдем, Наташ!
Стас потянул ее за руку, и Максим неожиданно позвал:
– Подожди! Тут… вот еще что… Вчера Борьке Хорек ваш звонил…
– Какой Хорек? – не поняла Наташа.
– Выдрин, – объяснил Стас, – его почти все Хорьком зовут. Ты что, не знала?
Она покачала головой. Не знала.
– Хотел, чтобы мы тебя слегка огрели чем-нибудь… Несильно. Ну, вроде как ограбление. Чтобы ты на работу несколько дней не ходила.
– Что-о?! – подался вперед Стас.
– А… зачем?
Максим пожал плечами, но Наташа уже сама догадалась.
– Ну, а вы что же? – усмехнулся Стас.
– А мы не бандиты. Борька его послал. – Максим все порывался войти в гараж, но так и стоял в дверях.
– Вы бандиты, – заверил Стас и опять дернул Наташу за руку.
– Продиктуй-ка мне телефон свой, – приказала она Максиму, доставая из сумки мобильный.
Она и сама не знала, зачем ей его номер.
Нажала цифры, которые тот называл, дождалась отклика от аппарата, лежавшего в коричневой куртке, и сама потянула Стаса к выходу.
– Макс, – придержав ее руку, спросил Морошин, – а ты не знаешь, за что Хорек Борьке деньги давал?
– Знаю. Борька его с бабой какой-то застукал.
Стас удрученно покачал головой и повел Наташу в сторону ворот.
– Ты на работу сейчас?
– Да, – удивился Стас, – а ты что, в офис не поедешь?
– Не поеду. Выключи мой компьютер, пожалуйста. – Она вдруг почувствовала, что ей тяжело говорить и хочется остаться одной.
Они медленно брели к Стасовому «Опелю».
Какое отвратительное время – поздняя осень. Хуже только, пожалуй, зима. Впрочем, зимой хоть солнце бывает, и первый легкий снег, и Новый год, и ожидание весны. А сейчас только сырость да туман.
– Почему Выдрин хотел тебя покалечить? – спросил Стас.
Она как будто задумалась, и он поторопил:
– Ты ведь поняла, почему?
– Поняла, – согласилась Наташа. – Вернее, догадываюсь. Это уже совсем другая история.
– Ну-ка выкладывай, – приказал он, как будто имел на это право.
– Сегодня утром на фирму из налоговой наехали, – вздохнула она. Рассказывать не хотелось, но она почему-то стала рассказывать. – Мы с Юлькой на работу шли, а у Петра в кабинете дядька сидел. Юля сказала, что он из налоговой.
– Подожди, – перебил Стас, – а почему ты думаешь, что это наезд? Может, так, внеплановая проверка?
– Юля думает, что наезд. Что-то услышала, что-то домыслила. Я ей верю, у нее интуиция – дай бог каждому. Так вот, я этого мужика из налоговой на прошлой неделе в ресторане видела. С Выдриным. И Выдрину очень не понравилось, что я его заметила. То есть мне так показалось. Он на меня даже не посмотрел, но я почему-то решила, что он меня видел. В общем, похоже, Выдрин наезд на фирму организовал. А я могла его выдать.
– Ничего-о себе!
– Стас, в меня в понедельник стреляли. Вроде бы, – к собственному удивлению, призналась Наташа.
– Как это вроде бы?
– Ну, мой знакомый, с которым я шла, сказал, что в меня стреляли. А не в него. Потому что он случайно меня провожал, и его не стали бы поджидать у моего подъезда.
– Думаешь, это Выдрин?
– Не знаю. Других кандидатур нет.
– А не попали почему?
Наташа покосилась, проверяя, не смеется ли он над ней. Вроде бы не смеялся.
– Потому что я упала. Скользко было. – Тут она вспомнила, как Вадим прижимал ее к холодному асфальту, и закусила губу, чтобы не улыбнуться.
– Ну и контора у нас! – резюмировал Стас. – Прямо сходняк какой-то. А Хорек – главный мафиози. Пахан.
Он пискнул ключом и открыл Наташе дверцу машины:
– Ну раз на работу не хочешь, я тебя домой отвезу. И до квартиры провожу, на всякий случай. А то поехали, что тебе дома сидеть?
– Я не буду работать с убийцей.
– Что-о?! – Он уже уселся за руль и развернулся к ней всем корпусом.
– Я не буду работать с убийцей, – повторила Наташа.
– Ты Выдрина имеешь в виду?
– Нет.
Стас откинулся на сиденье и смотрел прямо перед собой.
– У меня прадед воевал. Всю войну прошел. И убивал. Но я никогда не считал его убийцей. Я его плохо помню, но всегда буду уважать.
– Не сравнивай! Это… другое.
– Другое? А почему, собственно? Прадед защищал свою землю, свою страну и семью. И Петр Михайлович защищал свою семью. И я бы защищал.
– Да они больше никогда бы не подошли к Сереже! Ни Борька, ни Максим этот! Господи, что угодно можно было сделать, в тюрьму посадить хотя бы. Но не убивать же!
– Откуда ты знаешь, подошли бы они или нет? Если мозгов не хватает, запросто могли подойти. А мозгов у них нет, иначе не удумали бы такое… И за то, что уже сделали, отвечать надо. Ты представляешь, что могло быть? – Стас говорил негромко и спокойно, но очень уверенно, – С Александриной что могло быть? С самим Петром? Когда сына похищают, запросто умереть можно, не только инфаркт получить. А Сережка парень очень наблюдательный. Я когда машину поменял, в контору приехал, и никто этого не заметил, один Сережка. И номер он сразу запомнил. Еще не факт, что гангстеры эти его вообще бы выпустили.
Наташа молча покачала головой. Несмотря на пережитый вчера страх, на собственное желание растерзать мерзавцев, сейчас она жалела и Озерцова, которого всегда не любила, и его дружка, которого совсем не знала. Было в этом похищении что-то очень глупое и совсем не страшное. И смерть никак не могла быть справедливым наказанием за него.
– К тому же, Калганова, мы все-таки точно не знаем, Петр ли его убил. Да и вообще, убили ли его. Может, в самом деле сам навернулся.
– Я не стану работать с человеком, если считаю, что он способен на убийство. А я считаю, что… способен.
– Ладно, поехали, – Морошин вздохнул, поерзал и повернул ключ зажигания.
Ехали они молча. Стас проводил ее до самой квартиры, что показалось Наташе довольно глупым – больше она никакой опасности ни для кого не представляла. И без нее все уже всё знали.
Она переоделась, перебрала продукты в холодильнике, выбросила заветренную колбасу, хотела что-нибудь себе приготовить и поняла, что не может даже думать о еде. Поставила на плиту чайник, включила и выключила телевизор и наконец уставилась в окно.