А ей, Дарье, кто-нибудь создавал «душевный комфорт»? Для ее душевного комфорта было необходимо, чтобы Георгий бросил проклятый завод, а он его не бросает.
– Ты знаешь, что у него недавно умер друг? Директор завода? – Мать посмотрела на дочь и сама себе ответила: – Не знаешь. А директор был для Геры очень близким человеком.
Про похороны директора Дарья, конечно, знала, даже посоветовала Герке, где лучше купить цветы. А вот что директор был его другом, не знала. А для Георгия, пожалуй, открывается реальная вакансия, пришла в голову неуместная мысль. Впрочем, эту мысль Дарья сразу прогнала. Какое ей теперь дело до Геркиных вакансий, если он даже жить с ней в одной квартире не хочет? Никакого.
– Я пойду, мам. Дел много.
Дарья быстро оделась и помедлила в дверях. А потом, шагнув опять в квартиру, быстро и крепко обняла мать и трижды поцеловала.
Сейчас дело у нее было только одно. Дарья спустилась на полэтажа вниз и, повернувшись лицом к высокому лестничному окну, не торопясь, зарядила пистолет.
Пешком спустилась по лестнице, помахала видневшейся в окне матери и направилась к метро.
Стрелять ее учил дед, полковник сухопутных войск. Дарья мечтала, чтобы дед стал генералом, но он не стал, так и вышел в отставку полковником.
Отца Дарья не помнила. Она родилась, когда родители были совсем молодыми, только-только поступили в институт, и семья молодому Дашиному отцу была совсем не нужна. Он женился, конечно. Куда же деваться? Только из семьи исчез сразу же после окончания вуза, о чем Даша никогда не жалела. У нее был дед, и тот вполне заменил ей отца.
Она ездила с дедом на полигон, стреляла из пистолета и из винтовки, ходила с ним на рыбалку и на охоту на уток. Впрочем, охота ей не нравилась, а запах крови вызывал тошноту. И дед перестал охотиться.
С ним всегда было интересно, он ничего не боялся и Дашу учил идти по жизни с гордо поднятой головой.
– Держи спину, – ворчал он, когда она плелась спросонья в ванную, и Даша сразу переставала бояться грядущей контрольной или очередного экзамена.
Перестройку дед, в отличие от большинства старых военных, воспринял спокойно. Когда войска уходили из Германии, не радовался, конечно, но и не считал, что наступает конец света.
– Жить можно в любых условиях. И семью кормить нужно в любых условиях. И в любое время.
Выйдя в отставку, дед начал писать книги по военной истории. Как ни странно, писал хорошо, книги печатались и раскупались, и особой нужды семья никогда не испытывала.
Георгий деду не то чтобы понравился, но и неприязни не вызвал. Дед даже как будто не обратил внимания на мятые застиранные джинсы. А Дарье нипочем не позволил бы выйти из дома в таком затрапезном виде.
– Тебе решать, – не глядя на нее, проворчал он.
Дед настолько отличался от мямли Герки, что иногда, глядя на плохо выбритого мужа, она недоумевала, как ей когда-то пришло в голову выйти за него замуж. А такой ли уж он мямля, подумала вдруг Дарья. Ответ она знала – нет. Георгий всегда делал то, что считал своим долгом. Жаль только, что это было не то, чего хотелось ей…
Странно, но она совсем не нервничала, нажимая на кнопку звонка, только почувствовала раздражение, что ей так долго не открывают.
– Анатолия Константиныча нет дома.
Дарья не услышала, как рядом оказалась женщина примерно ее лет, смотревшая на нее с веселым жадным любопытством.
– А… где он, вы не знаете? – как дура спросила Дарья.
– В полицию забрали, – с удовольствием произнесла женщина, наслаждаясь ситуацией.
Подошла к соседней двери, поставила на пол две полиэтиленовые сумки и достала ключи.
Этого не могло быть. Петр не собирался привлекать полицию.
– Вчера вечером забрали, – соседка Выдрина отперла дверь и уже из прихожей добавила: – Вроде он человека сшиб.
Дарья потерянно пошла вниз по лестнице, спустилась на несколько этажей, села на не очень чистую ступеньку и только тогда поняла, что шла убивать.
Дом оказался одноэтажным, но огромным, из белого кирпича – тетя Шура говорила «каменный». Мебель внутри старинная, ухоженная, скорее всего, антикварная. Только компьютер в комнате, служившей Зинаиде кабинетом, да огромный плазменный телевизор выдавали начало двадцать первого века.
– Ты ночевать-то ко мне приходи, – велела тетя Шура. – Боязно одной оставаться, дом вон какой большой.
– Да нет, спасибо, – отказалась Наташа. – Мне не страшно.
Дом ей нравился. Она даже почувствовала себя настоящей купеческой дочкой. Впрочем, она толком не знала, какими бывают купеческие дочери.
– Отдохнешь, осмотришься, и на кладбище сходим. Продуктов в доме много. Давай я в подпол слажу, достану тебе огурчиков, еще чего-нибудь. Там столько солений-варений, не на одну зиму хватит.
– Сама полезу, – улыбнулась Наташа, – мне интересно.
– Ну смотри.
Шура показала, как зажигать свет в просторном подполе.
– А вечером, хочешь, я к тебе приду телевизор смотреть? У Зинаиды телики не в пример нашим. Я к ней каждый вечер ходила.
– Хочу, – искренне сказала Наташа. Женщина ей нравилась, даже не хотелось, чтобы она уходила.
– Ну осматривайся, – засобиралась соседка.
– Тетя Шура, – догадалась Наташа, – возьмите себе телевизор. Мы же здесь постоянно жить все равно не будем, зачем он нам?
– Нет, что ты, – отчего-то испугалась та. – Очень дорогая вещь. Не возьму.
– Но почему? Зачем же ему в пустом холодном доме висеть? Возьмите. И тетя Зина наверняка рада была бы.
– Нет. Такую дорогую вещь не возьму. Ладно, Наташенька, пойду я. Хлеб в магазин привезут, я тебе возьму, не ходи за хлебом. А все остальное у тебя есть. Телефон ты мой знаешь, если что, звони.
Сотовый телефон, как уже знала Наташа, соседке подарила Зинаида, и Шура его любила и даже им гордилась.
Нужно сказать папе, чтобы заставил Шуру взять телевизор, решила Наташа, глядя вслед соседке.
Дом был большой, и мебели в нем было много, но шкафы оказались почти пустыми – только постельное белье и очень немного женской одежды.
Зато книг завались, старых, даже дореволюционных, и среди них много современных, как ни странно, в основном детективов. Почему-то Наташе казалось, что строгая тетя Зинаида никак не могла увлекаться криминальным чтивом. Однако увлекалась.
Гитарный перебор раздался так неожиданно, что Наташа отчего-то испугалась и сначала решила, что звонит Вадим, и переполошилась еще больше, не сразу сообразив, что звонить он никак не может. Он не знает, что телефон ей вернули.
Звонил Виктор. Странно, она почти забыла о его существовании.
– Нам нужно поговорить, Наташа. – Голос бывшего мужа звучал участливо, как будто это она ему звонила, а не наоборот.