Страдания юного Вертера. Фауст | Страница: 72

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Ад дымится,

И смеха раскаты

Его, супостата!

Фауст

(громко)


Гретхен! Гретхен!

Маргарита

(прислушиваясь)


То голос друга, как когда-то!

Спасенье! Наше место свято!

(Вскакивает. Цепи падают.)


Не страшно ничего ничуть!

Ушам поверить я не смею,

Где он? Скорей к нему на шею!

Скорей, скорей к нему на грудь!

Сквозь мрак темницы неутешный,

Сквозь пламя адской тьмы кромешной,

И улюлюканье, и вой

Он крикнул «Гретхен!», милый мой!

Фауст


Я тут!

Маргарита


Ты тут? О, повтори!

(Обнимая его.)


Он тут! Он тут! Он все исправит!

Где ужас завтрашней зари?

Где смерть? Меня не обезглавят!

Я спасена!

Я в мыслях у того угла,

Где встретила тебя впервые.

Вот сад и деревца кривые,

Где с Мартой я тебя ждала.

Фауст

(с поспешностью)


Идем! Идем!

Маргарита


Давай в покое

Побуду миг один с тобою!

(Прижимается к нему.)

Фауст


Спеши!

Кругом ни души.

Мы дорого заплатим

За то, что время тратим.

Маргарита


Разлуки срок был невелик,

А ты от ласк совсем отвык

И холоден к моим объятьям!

Что мне с тобой такая жуть?

Ты разучился целоваться!

Бывало, станем обниматься,

И страшно, – разорвется грудь,

И вдруг – какой-то холод, муть!

Целуй меня! Ах, ты так вял,

Тебя сама я поцелую!

(Обнимает его.)


Какой ты равнодушный стал!

Где растерял ты страсть былую?

Ты мой был. Кто тебя украл?

(Отворачивается от него.)

Фауст


Мой друг, теперь одно: в дорогу!

Во имя наших жарких нег

Решись скорее на побег!

Скорей со мною из острога!

Маргарита

(поворачивается к нему)


Но это правда ты? Ей-богу?

Фауст


Да, да!

Маргарита


И ты взломал засов

И подошел к моей постели?

Тебе не страшно в подземелье

С такой, как я? И неужели

Ты выпустить меня готов?

Фауст


Спеши! Уж начало светать.

Маргарита


Усыпила я до смерти мать,

Дочь свою утопила в пруду.

Бог думал ее нам на счастье дать,

А дал нам на беду.

Ты здесь? И это не во сне?

Все время я в бреду.

Ты не ушел? Дай руку мне.

О милая рука!

Но в чем она? Ах, узнаю.

Она в крови слегка.

Вину твою мы скрыть должны,

Ах, шпагу убери свою,

Вложи ее в ножны.

Фауст


Что было – поросло быльем.

Спеши! Мы пропадем.

Маргарита


Останься в живых, желанный,

Из всех нас только ты

И соблюдай сохранно

Могильные цветы.

Ты выкопай лопатой

Три ямы на склоне дня:

Для матери, для брата

И третью для меня.

Мою копай сторонкой,

Невдалеке клади

И приложи ребенка

Тесней к моей груди.

Я с дочкою глубоко

Засну, прижавшись к ней,

Жаль, не с тобою сбоку,

С отрадою моей!

Но все теперь иначе.

Хоть то же все на вид,

Мне нет с тобой удачи,

И холод твой страшит.

Фауст


Идем! Доверься, не тяни!

Маргарита


На волю?

Фауст


Вон из западни!

Маргарита


Там смерть моя настороже

Стоит средь поля на меже.

Там спать без просыпу я лягу

И больше не ступлю ни шагу.

Но как же, Генрих? Ты – домой,

Мой свет?

О, если бы мне за тобой

Вослед!

Фауст


Дверь настежь! Только захоти!

Маргарита


Нельзя и некуда идти,

Да если даже уйти от стражи,

Что хуже участи бродяжьей?

С сумою по чужим одной

Шататься с совестью больной,

Всегда с оглядкой, нет ли сзади

Врагов и сыщиков в засаде!

Фауст


Тогда я остаюсь с тобой.

Маргарита


Скорей! Скорей!

Спаси свою бедную дочь!

Прочь,

Вдоль по обочине рощ,

Через ручей, и оттуда

Влево с гнилого мостка,

К месту, где из пруда

Высунулась доска.

Дрожащего ребенка

Когда всплывет голова,

Хватай скорей за ручонку.

Она жива, жива!

Фауст


Опомнись! Только лишь шаг,

И прочь неволя и страх!

Но каждый миг нам дорог.

Маргарита


О, только б пройти пригорок!

На камушке том моя мать

(Мороз подирает по коже!),

На камушке том моя мать

Сидит у придорожья.

Она кивает головой,

Болтающейся, неживой,

Тяжелою от сна.

Ей никогда не встать. Она

Старательно усыплена

Для нашего веселья.

Тогда у нас была весна.

Где вы теперь, те времена?

Куда вы улетели?

Фауст


Раз не добром, – тебя, мой ангел милый,

Придется унести отсюда силой.

Маргарита


Нет, принужденья я не потерплю.

Не стискивай меня ты так ужасно!

Я чересчур была всегда безгласна.