— Папа, иди ты, — сказала Маргарет тихо.
— Если бы я мог… если бы у меня было время подумать, что лучше сказать. Но так сразу…
Маргарет поняла, что ее отец не в состоянии это сделать. Он дрожал с головы до ног.
— Я пойду, — сказала она.
— Благослови вас, мисс, это добрый поступок. Я слышал, у нее очень слабое здоровье и мало кто из соседей хорошо с ней знаком.
Маргарет постучалась в закрытую дверь, но в доме стоял такой шум из-за беспорядочных детских голосов, что она не услышала ответа. Она сомневалась, слышали ли ее, но с каждым мгновением ожидания ее решимость таяла. Наконец Маргарет открыла дверь, вошла, закрыла дверь за собой и заперла ее на засов. Хозяйка дома даже не заметила ее.
Миссис Баучер сидела в кресле-качалке у еле тлевшего камина. Кругом царил беспорядок, казалось, будто в доме никто не убирал уже несколько дней.
Маргарет что-то сказала, не понимая, что говорит, в горле и во рту все пересохло, а шум детских голосов мешал расслышать ее слова. Она повторила попытку:
— Как вы, миссис Баучер? Боюсь, вы очень больны.
— Разве можно тут чувствовать себя хорошо? — ворчливо ответила она. — Мне пришлось одной управляться с детьми, и я ничем не могу их успокоить. Я больна, а Джон оставил меня одну.
— Давно он ушел?
— Уже четыре дня. Здесь для него работы нет, и ему пришлось идти пешком до Гринфилда. Но пора бы ему уже вернуться или прислать мне весточку, получил ли он там работу. Он мог бы…
— О, не вините его, — сказала Маргарет. — Он тяжело переживал, я уверена…
— Ну-ка, успокойся и дай мне поговорить с леди! — не слишком ласково обратилась она к годовалому малышу. Потом, оправдываясь, заговорила с Маргарет: — Вечно он ластится ко мне и требует «папочку» и «хлеба с маслом». Но у меня нет для него масла, а папочка ушел и забыл о нас, я думаю. Это папин любимчик. — Миссис Баучер внезапно сменила тон и, посадив ребенка к себе на колени, принялась нежно его целовать.
Маргарет положила ладонь на руку женщины, чтобы привлечь к себе внимание. Их взгляды встретились.
— Бедный малыш, — медленно произнесла Маргарет, — он был папиным любимчиком.
— Он и сейчас папин любимчик, — ответила женщина, поспешно поднявшись и встав лицом к лицу с Маргарет.
Минуты две женщины молчали. Потом миссис Баучер заговорила тихим, недовольным голосом, который становился все более раздражительным с каждой новой репликой:
— Говорю вам, он — папин любимчик. Бедные так же любят своих детей, как и богатые. Почему вы не отвечаете? Почему вы смотрите на меня с такой жалостью? Где Джон?
Несмотря на свою слабость, она схватила Маргарет за плечи и затрясла, заставляя ее ответить.
— О господи! — сказала она мгновение спустя, осознав значение печального взгляда гостьи, и как подкошенная упала в кресло.
Маргарет взяла ребенка на руки.
— Он любил его, — сказала она.
— Да, — ответила женщина, — он любил нас всех. У нас был тот, кто любил нас. Это было давно, когда он был еще жив и жил с нами, он сильно любил нас. Он любил этого малыша, может быть, сильнее, чем всех нас. Но он любил меня, и я любила его, хотя ругала его пять минут назад. Вы точно знаете, что он умер? — спросила она, пытаясь встать. — Если он только болен и умирает, пусть принесут его сюда. Я сама очень сильно больна — я болела очень долго.
— Но он мертв, он утопился!
— Людей приносят сюда, после того как они утопились. О чем я думаю, сидя спокойно, когда должна волноваться? Эй, тише, вы, дети… тише, вы! Возьмите это, возьмите что-нибудь поиграть, но не кричите, ведь у меня сердце разрывается! Сил моих нет! О Джон… муж!
Маргарет не дала ей упасть, подхватив миссис Баучер под руки. Она усадила ее в кресло-качалку и обняла, встав на колени рядом с креслом, — голова женщины покоилась на плече Маргарет. Дети, сжались в кучку от страха, словно начали сознавать происходящее. Но осознание приходило к ним медленно. Наконец дети как будто обо всем догадались и принялись так отчаянно плакать, что Маргарет не знала, как это вынести. Громче всех плакал Джонни, хотя и не понимал, почему он плачет, бедняжка.
Мать сотрясалась от горя в объятиях Маргарет. Маргарет услышала шум у дверей.
— Открой дверь. Быстренько, — велела она старшему из детей. — Она заперта. Не шуми — вот так, потихонечку. О папа, пусть они поднимутся наверх очень тихо и осторожно, возможно, она не услышит их. Она потеряла сознание.
— Так для нее даже лучше, бедняжки, — сказала женщина, следовавшая по пятам за мужчинами, несшими мертвого Баучера. — Но вам неудобно держать ее. Постойте, я принесу ей подушку, и мы положим ее прямо на пол.
Заботливая соседка пришлась как нельзя кстати. Маргарет была явно чужой и в этом доме, и в этом районе, но соседка оказалась такой доброй и внимательной, что девушка почувствовала, что она сама здесь больше не нужна и что, возможно, будет лучше показать пример и покинуть дом, чтобы увести с собой праздных и сочувствующих зевак.
Она огляделась в поисках Николаса Хиггинса. Его нигде не было видно. Поэтому она заговорила с женщиной, которая предложила положить миссис Баучер на пол:
— Вы можете намекнуть всем этим людям, что семью лучше оставить в покое? Когда миссис Баучер придет в себя, она должна увидеть только самых близких знакомых. Папа, ты поговоришь с людьми и выпроводишь их? Она не может дышать, бедняжка, когда вокруг столько людей.
Маргарет опустилась на колени возле миссис Баучер и протерла ей виски уксусом. Но через несколько минут она, к своему удивлению, ощутила приток свежего воздуха. Маргарет оглянулась и заметила улыбки, которыми обменялись ее отец и та женщина.
— Как вам это удалось? — спросила Маргарет.
— Наша добрая подруга, — ответил мистер Хейл, — воспользовалась главной уловкой, чтобы освободить помещение.
— Я попросила их уйти и забрать с собой детей, напомнив, что теперь они сироты, а их мать — вдова. Это самое большее, что можно было сделать, а дети, несомненно, сыты по горло сегодняшним горем, и добротой тоже. Она знает, как он умер?
— Нет, — ответила Маргарет. — Я не смогла рассказать ей все сразу.
— Ей нужно рассказать, потому что будет расследование. Смотрите! Она приходит в себя. Вы это сделаете или я? Или, может быть, это лучше сделать вашему отцу?
— Нет-нет, вы, конечно, — ответила Маргарет.
Они молча ждали, пока миссис Баучер окончательно придет в себя. Потом соседская женщина села на пол и положила голову миссис Баучер себе на колени.
— Соседка, — сказала она, — твой муж умер. Знаешь, как он умер?
— Он утонул, — вяло ответила миссис Баучер и впервые заплакала, осознав свое горе.
— Его нашли утонувшим. Он возвращался домой, потеряв всякую надежду на этой земле. Он думал, что Бог не будет таким жестоким, как люди. Может быть, Он не так уж и жесток. Может быть, Он будет таким же нежным, как мать. Может быть, нежнее. Я не говорю, что твой муж поступил правильно, и я не говорю, что он поступил неправильно. Все, что я говорю, — это что, возможно, ни я, ни мои родные никогда не будем так страдать, как он, и, возможно, мы так не поступим.