Меня передернуло от одного воспоминания об этом человеке, который, к счастью, так и не дотронулся до меня.
— Ну а теперь вам, наверное, будет небезынтересно узнать, что вас ожидает в ближайшем будущем?
— Если вам не трудно, — вежливо ответила я.
— А вас не так-то легко испугать, — усмехнулся он. — Впереди у вас все будет просто замечательно. Считайте, что черная полоса в вашей жизни закончилась! — весело сказал он, и я не поняла причины столь неожиданной перемены.
— Вы так шутите? — спросила я.
— Нет, Раечка, на этот раз я говорю с вами совершенно серьезно. Я не буду вас задерживать, потому что вам предстоит еще довольно долгая ночная дорога в очень любопытной компании. Вы все узнаете сами не далее как завтра утром, и я не хочу вам портить впечатления, но скажу только одно: я на самом деле считаю, что вам повезло, потому что то, что вас ожидает в горах, превосходит все самые смелые ваши предположения.
У меня создалось ощущение, что он рехнулся, и я собиралась ему об этом сказать, но в это время из дома вышел человек, и Султан отправился к нему навстречу.
Они о чем-то поговорили между собой на непонятном для меня наречии, после чего Султан опять подошел ко мне.
— Это ваш проводник, который отведет вас до места. Но поедете вы туда не на машине, поэтому прошу ее освободить.
Я вышла из машины, и Султан подвел меня к дому. Тусклый свет из окна позволил мне разглядеть длинную седую бороду, и в моем мозгу откуда-то выплыло слово «аксакал».
— Он почти не понимает по-русски, но замечательно ориентируется в горах, — сказал на прощание Султан. — Вы отправитесь прямо сейчас, — и, понизив голос, добавил: — И ведите себя с ним повежливее, он добрый старик, но все-таки горец.
После этого он уселся в свою машину, и через несколько секунд ее огоньки исчезли за крутым поворотом дороги.
* * *
После отъезда Султана старик минут двадцать запрягал лошадь в легкую повозку, наподобие телеги, указал мне на нее и уселся сам.
У него на поясе был старинный кинжал, а наперевес он держал автомат Калашникова.
Я попыталась заговорить с ним, но то ли он и правда не знал русского языка, то ли не был настроен на разговор со мной. И я тряслась на телеге в полном молчании.
Через некоторое время сообразив, что лошадь идет не быстрее пешехода, я пошла рядом с повозкой. Старик посмотрел на меня с одобрением, насколько я сумела разобрать в темноте.
В небе светила луна, а ночь была безоблачной, и при желании можно было неплохо разглядеть друг друга и повороты на дороге. Старик иногда тоже спрыгивал с повозки и шел рядом со мной.
Таким образом мы передвигались часа полтора. На дороге то и дело попадались камни, поэтому уже через час мои ноги гудели, а скоро каждый шаг стал доставаться мне с большим трудом…
Я вновь забралась на повозку и только теперь оценила все преимущества подобного передвижения.
Минут через пятнадцать я даже прилегла на спину, положив под голову свою сумку, и наблюдала ночное небо и перемигивающиеся в бесконечности звезды. А в горах было холодно, старик накрыл меня какой-то теплой тряпкой и сам уселся рядом со мной.
Небо было удивительно ясное, и в моей голове неожиданно прояснилось. У меня теперь не было никаких сомнений, что пистолет забрал именно Султан.
«Не важно, когда это произошло, — размышляла я, — когда я пила кофе или мылась в ванной. У него была масса времени и полная информация обо мне».
Не случайно он интересовался моими делами после моей отлучки «в кустики», он не настолько прост… А то, что он связан с Рустамом, он даже не скрывает, хотя и презирает его…
Мне же самой было известно, что Рустам «убирает» мешающих ему людей. И ситуация с Рубеном, по сути, элементарная.
Он прибежал к Рустаму ночью и рассказал о ночном побоище. Это не могло оставить Рустама равнодушным.
Скорее всего его это насторожило. И правильно. Не каждый день попадаются наркоманки, которые шутя «размазывают по стенке» двух здоровых мужиков.
И он устроил нам еще одну проверку: как мы отреагируем на пистолет в руках пьяного уголовника. Если мы те, за кого себя выдаем, то ничего страшного не произойдет, набьет нам морды Рубен и заодно усмирит гордыню. А если мы окажем слишком серьезное сопротивление, то тоже неплохо. Глядишь, и Рубен сломит шею и не будет больше ему досаждать, как оно и произошло!
А убедившись в том, что мы какие-то «странные» наркоманки, особенно я, он решил отделаться от нас побыстрее от греха подальше и продал Султану, предупредив его о наличии у меня незаряженного пистолета.
Ему, видимо, нравится эта шутка, но я в нее уже играла.
Знал ли Рубен, что пистолет не заряжен? Почему-то Рустам его боялся. Витек сказал, что он его уважает, а для таких людей, как Рустам, «боится» и «уважает» — синонимы…
И напрасно я думала на Полину, она, по-моему, действительно неплохая девка…
Незаметно для себя я задремала.
Проснулась я от звуков голосов и, открыв глаза, обнаружила на дороге двух незнакомых мне людей с бородами и автоматами. Они посматривали на меня и о чем-то переговаривались между собой на своем языке.
Потом они закурили и, продолжая неторопливый мужской разговор, еще несколько десятков метров шли рядом с нашей тележкой. Если бы не автоматы у них в руках, то эта картина вполне могла относиться к прошлому веку, когда в этих краях воевал Лермонтов и путешествовал Пушкин. Повозка, судя по всему, относилась именно к тем временам.
Небо на востоке уже светлело, и звезды постепенно гасли. Луна спряталась за горами, и перед рассветом стало невыносимо холодно. Я куталась в свою тряпку, но, сколько ни старалась, не могла согреться.
Не выдержав пытки холодом, я опять пошла рядом с повозкой, ноги за несколько часов успели отдохнуть, и с полчаса я шагала довольно бодро.
Когда наконец из-за гор показалось солнце, стало значительно теплее, и я снова забралась на повозку.
Где-то раздался выстрел, но старик не обратил на него никакого внимания. Теперь я могла разглядеть его получше и поняла, что он еще далеко не старик по нынешним понятиям, то есть ему было не больше пятидесяти лет, но борода у него была совсем седая и длинная, что и ввело меня в заблуждение.
Походка у него была совершенно молодая, и на лице не было ни одной морщины.
Неожиданно дорога закончилась. Старик стал мне что — то говорить, и я наконец сообразила, что он предлагает мне слезть с повозки и приготовиться дальше идти пешком. Он с сомнением посмотрел на мои драные кроссовки и покачал головой.
После этого он привязал свою лошадь к кусту, торчащему прямо из скалы, и мы отправились дальше пешком.
На одном из перевалов мы снова встретили вооруженных людей, и мне это не понравилось. Все это напоминало контрольные посты по дороге к заводу, и, что бы они там ни производили, относились они к этому очень серьезно.