После этого она скинула с ног свои старенькие шлепанцы и поставила их под тот же стул, посмотрела на Рустама и, не дождавшись от него никакого знака, расстегнула пуговицу на джинсах.

Раиса с удивлением заметила, что, несмотря на крайнее истощение, Полина все еще была красива. У нее сохранилась маленькая, незаметная под мужской рубахой, грудь с розовыми сосками, нежная, как у девочки.

— Достаточно, — остановил Полину Рустам, когда она расстегнула «молнию» на джинсах.

Полина вздрогнула от неожиданности и остановилась, поддерживая руками джинсы.

— На колени, — приказал Рустам, и она покорно опустилась на пол.

Раиса слышала, как стукнули ее тощие коленки, но ни один мускул не дрогнул на ее лице.

Рустам, не торопясь, вышел из-за стола и вплотную подошел к стоящей на коленях Полине. Она закрыла глаза, когда его рука опустилась ей на голову.

Постояв так несколько мгновений, Рустам подошел к Раисе и убрал прядь волос с ее лица, потом вернулся к столу и произнес, выговаривая каждую букву:

— Ты должна была приехать вчера.

Он стоял спиной к Раисе, но она поняла, что эти слова предназначались ей. Она не стала оправдываться и ждала продолжения.

— Но я все равно возьму тебя на работу, — все еще не оборачиваясь, тихо сказал Рустам.

Каждая фраза произносилась им со значением, а между ними были огромные паузы. Ему, наверно, казалось, что так он добьется гнетущей атмосферы. Частично это ему удалось, в основном благодаря абсолютной безэмоциональности. На зоне это является признаком силы и считается хорошим тоном.

Когда он повернулся к Раисе, то у него в руках был пистолет. Передернув затвор, он протянул его Раисе.

— А вот свидетели мне ни к чему.

Раиса сжала в руке пистолет. Это был «макаров».

Рустам снова отвернулся от нее и, обойдя стол, опустился в свое кресло.

— Ну? — сказал он, достав очередную сигарету и прикурив ее от дешевой одноразовой зажигалки. — Выполняй поручение.

Он, похоже, играл теперь в римского императора, развлекая которого рабы-гладиаторы убивали друг друга на арене цирка.

«Так бы ты и дал заряженный пистолет первой встречной, — подумала Раиса. — Тем более наркоманке!»

Она смотрела на своего будущего хозяина, который разыгрывал эту пошлую комедию, не обращая внимания на дуло пистолета, направленное на него.

«Перед заряженным пистолетом ты бы так не сидел», — подумала она и, развернувшись всем телом к Полине, увидела ту все еще на коленях.

Полина, казалось, ушла в себя, ее взгляд ничего не выражал, и она никак не отреагировала на все происходящее в комнате, как будто оно не имело к ней никакого отношения.

Когда Раиса подняла пистолет, она только закрыла опять глаза, и даже стала покачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивала себя.

Раиса нажала на спусковой крючок и услышала короткий щелчок незаряженного пистолета. Полина медленно сползла с колен на пол.

Что-то нехорошее промелькнуло в глазах у Рустама, когда он подошел к Полине и помог ей подняться с пола.

— Дерьмовая у тебя подруга, — сказал он ей. — Одевайся.

Полина накинула на плечи рубашку и подошла к столу.

— Угощайся, — кивнул Рустам головой на зеркальце с кокаином, — не забудь поделиться с подругой.

Полина взяла приготовленную трубочку и, не дыша, наклонилась над полоской кокаина. Втянув в себя половину «вопросительного знака», она перевела дыхание, подумала и добавила «точку». После чего передала трубку Раисе.

Кокаин жестко ударил Раисе по мозгам, а через несколько секунд заставил почувствовать себя невероятно сильной и ловкой. Неожиданно для себя Раиса рассмеялась и, обернувшись к Полине, обнаружила у нее на лице блаженную улыбку.

— Пошутили, и хватит, — сказал Рустам и с недовольным видом затушил в пепельнице дымящийся окурок.

После этого он сообщил подругам, где они могут жить, и вручил им ключ.

Глава 4

— Нормально, — сказала Полина, когда подруги вышли на улицу.

На фонарях не было ни одной целой лампочки, и до своего нового жилища они добирались чуть ли не на ощупь. Благо еще, что идти было недалеко, поэтому через пятнадцать минут они разыскали свой дом.

Это был двухподъездный старый двухэтажный дом, во дворе которого было не светлее, чем на улице. Они не упали в выкопанную посреди двора канаву только потому, что в одном из окон второго этажа горела тусклая лампочка.

Они поднялись на второй этаж и при свете спички вставили ключ в замочную скважину ободранной фанерной двери. Замок на ней, видимо, меняли неоднократно, и как память о прежних замках с двух сторон от нынешнего остались две огромные дыры, из которых до подруг доносились чьи-то глухие голоса.

Войдя в коридор, они попытались найти выключатель, и через пару минут им удалось обнаружить его на противоположной от входа стенке.

Не успели они оглядеться, как из одной комнаты вышел небритый мужик неопределенного возраста и осклабился:

— Какие гости! Глянь, Витек!

Витек высунул из-за двери лохматую голову и спросил:

— Вы кто ж такие будете?

— Соседи, — ответила Раиса и распахнула дверь комнаты справа, предполагая, что именно она предназначалась для них с Полиной.

— С новосельем, — протянул Витек и вышел в коридор.

Полина зашла в комнату следом за подругой.

— Да, это не «Интурист», — сказала она, увидев убогую обстановку комнаты.

Обстановкой ее назвать было трудно. Из рухляди там была одна кровать, матрас в желтых разводах на полу и шкаф без дверок с огромными гвоздями на задней стенке.

Когда-то стены этой комнаты были оклеены обоями. Теперь большая их часть была сорвана, а кое-где сохранившиеся остатки были разрисованы неизвестным художником. Судя по тому, что он на них изобразил, он явно и писал с натуры свои галлюцинации во время белой горячки.

Картинки сопровождались надписями, претендующими на своеобразный юмор.

На полу валялось несколько грязных банок, по которым ползали полчища тараканов. Впрочем, тараканы были повсюду — от пола до потолка.

— Сортир-то здесь есть? — спросила Полина.

— Обижаете, — ответил Витек, — как можно без ватер-клозета? Рубен, покажи дамам гальюн.

Рубен не торопился выполнять распоряжение своего друга и мутным взглядом рассматривал Раису.

— Девочки, сегодня мы приютим вас у себя, так что о постельном белье можете не волноваться.

— Хорошая мысль, между прочим, — поддержал его Витек. — Хлопнем по стаканчику, а утром разберемся, кто с кем и сколько раз.