– Я пытался вас найти. Но вы ведь были в сауне вместе с подполковником Петренко, – попытался оправдаться майор.
Дремлюга удивленно открыл рот, словно рыба, которой ударили по голове веслом.
– Откуда ты знаешь? Для всех я был на совещании.
– Дедукция.
– Кто такая?! Из какого отдела? Я вам покажу, как шпионить за руководством!
Клотов решил, что сейчас не время водить полковника за нос.
– Я догадался. На вас китель подполковника Петренко. А на шее – лист от березового веника.
Дремлюга внимательно оглядел свой китель.
– То-то я чувствую, что он мне узковат. И деньги незнакомые в кармане. А я гадаю, что за подхалим мне их подсунул.
Полковник порылся в кармане и достал пачку из перевязанных резинкой купюр.
Затем Дремлюга встал из-за стола и подошел к зеркалу, укрепленному на стене. Он тщательно осмотрел свою мощную шею и отлепил засохший листок.
– С таким фактом жена может застукать на клевете, – обеспокоенно пробормотал Дремлюга. – Сколько раз я говорил, что водка не совместима с конспирацией.
Полковник еще немного полюбовался своим мужественным лицом и вернулся к столу.
– Ты меня разочаровал, майор, – сухо продолжил Дремлюга. – Сержант Плюев пока что отнекивается, но я-то знаю, что утренняя выходка с портретом генерала – твоих рук дело. Больше у нас в Управлении никто на такой вандализм не способен.
Полковник гневно сверкнул глазами.
– Ты меня подвел. Теперь мои отношения с генералом станут еще более натянутыми. Не буду скрывать, я очень зол на тебя. Была б сейчас война, я б тебя расстрелял прямо здесь. Но, к сожалению, ты – тоже человек и имеешь право на гуманный подход. Поэтому я тебя предупреждаю. За эту неделю ты наломал дров предостаточно, но ничего полезного не сделал. У тебя есть один день, чтобы исправить ситуацию. Или я снова поверю в твой профессионализм, или с понедельника я сделаю твою жизнь невыносимой.
Дремлюга грозно посмотрел на майора, чтобы тот не воспринял его слова как легковесную шутку.
Клотов был серьезен. Это остудило гнев начальника.
– Теперь можешь рассказать, как продвигается ваше с Варенцовым расследование.
– Пока похвастать нечем, – признался майор.
– В понедельник я такой ответ от тебя не приму, – напомнил Дремлюга. – Новости хоть есть?
– Лучше бы их не было. Кастевский исчез. Он работал у Ольги Агаровой и проходил свидетелем по убийству ее мужа.
– Он был вашим подозреваемым?
– Нет. Просто есть опасения, что он исчез навсегда.
– Ты меня доконаешь, майор. Я хочу услышать от тебя что-нибудь приятное для слуха, а ты намекаешь, что еще один труп не за горами. Вы с Варенцовым хоть что-то делать собираетесь?!
– Постараемся завтра разобраться с делами.
– Вот как?! – полковник недоверчиво посмотрел на Клотова. – А Варенцов знает о твоих намерениях?
– Еще нет. Но я думаю, он меня поддержит.
– И что же ты задумал?
– Разрешите пока не отвечать на этот вопрос. Боюсь сглазить.
– Ты меня удивляешь. Майор милиции, а говоришь, как неграмотная старуха. Разве наши с тобой оперативно-следственные мероприятия можно сглазить?! Если мы так будем к делу относиться, то придется каждое утро вместо совещания всем личным составом молитву читать.
Клотов промолчал.
– Ладно. Не буду тебя пытать. Только смотри – поменьше шума. На тот случай, если у вас ничего не получится.
– Постараемся, – пообещал майор. – Только понадобится группа поддержки.
– Ну вот! – всплеснул ручищами Дремлюга. – Я только что тебе сказал, что все должно пройти тихо. А ты, вижу, снова хочешь устроить оргию с погромом! Чтобы я, как твой прямой начальник, оказался в интересном положении?!
– Группа поддержки – для страховки. Я буду действовать осторожно.
Полковник с подозрением посмотрел на Клотова и нехотя разрешил:
– Хорошо. Бери инициативу в свои руки. Только согласуй с прокуратурой, и – никакой отсебятины. Помни, что инициатива и отсебятина – две разные вещи. За инициативу могут наказать, а за отсебятину накажут обязательно.
Майор кивнул и вышел из кабинета.
Дремлюга хмуро взглянул на захлопнувшуюся дверь и с беспокойством подумал:
«Клотов – опасный малый. Он очень наблюдательный и все, что ни поручи, готов сделать. Иметь такого лейтенанта – счастье, но в звании майора такие смышленые подчиненные могут бросить тень на начальство».
Чуть позже у Клотова состоялся разговор с Варенцовым. Следователь выглядел усталым. Обычно Варенцов нечасто наведывался в РУВД, исключением были те недели, когда он работал в одной упряжке с Клотовым.
– Ты куда делся? – немного раздраженно спросил Варенцов. – Пропал куда-то на полдня.
Майор сидел за своим рабочим столом. Варенцов устроился напротив него, закинул ногу на ногу и бросил распухший портфель на стол.
– Был нужен? – спросил Клотов.
– Не особо. Просто я замотался один. Не с кем даже посоветоваться.
– Я тоже хочу поговорить о наших делах, – сказал майор, закуривая сигарету. – Бумаг прибавилось?
– Уже перевалило за триста страниц, – печально ответил следователь. – И никаких существенных подвижек. Словно я забуксовал в этих бумагах.
Майор с пониманием покачал головой.
– Что думаешь делать?
– Не знаю. Я надеялся, что Кастевский поможет разобраться со многими вопросами.
– О нем ни слуху ни духу?
– Пропал. С тех пор как он сел в чужой джип, его никто не видел. Его либо где-то держат, либо уже убили.
– Будем надеяться на первое.
– Хочется верить.
Варенцов провел ладонью по волосам, словно успокаивая себя, и добавил:
– Сегодня похоронили Агарова.
– Наконец-то. Как прошло мероприятие?
– Точно не знаю. Я на похоронах не был. Вообще-то я хотел ради любопытства посмотреть на людей, которые придут проводить Агарова в последний путь, но мне никто не мог точно сказать, когда состоятся похороны. В результате я опоздал на два часа. Удалось только посмотреть на могилу. Место действительно подобрали хорошее, метрах в двухстах от входа на Морское кладбище. Курганов денег не пожалел. Когда я пришел, там строители уже надгробье выкладывали. Судя по всему, получится нечто монументальное. Строители сказали, что похороны прошли без слез, почти по-деловому. Гостей было мало, почти все присутствующие были из охранного агенства Курганова, поэтому могло показаться, что хоронят военного. С покойным попрощались возле дома матери Агарова, поэтому на кладбище даже не стали церемониться. – закинули гроб в яму и закопали.