– Она до конца не стерлась, – словно оправдываясь, подал голос Макс.
Олег Валерьевич изумленно покачал головой, взял в руку рюмку с коньяком и тоже выпил.
Закусив яблочной долькой, он с нескрываемым недоумением заметил:
– Откуда ты все знаешь? Порой мне кажется, что кто-то из нас рассказал тебе обо всем. Ведь не мог же ты по бутылке определить, что это Максим налил в нее яд?!
Майор самодовольно усмехнулся.
– Ну, с этим все просто. Не думаю, что вы многих людей посвящали в свои планы. Скорее всего, действовали вдвоем. Вы, Олег Валерьевич, не стали бы возиться с бутылками. Остается Макс. Тем более мы установили, что брат Максима по образованию – химик и работает в научно-исследовательском институте. А значит, для него проще простого раздобыть триста граммов метилового спирта.
Курганов саркастически посмотрел на телохранителя.
– Вот видишь, Макс. Твой гениальный план товарищ майор раскусил, как детский ребус. Хотя на самом деле план был неплохой. Просто соперник достойный. Я начинаю ценить то, что мы решили сотрудничать.
– Значит, я ни в чем не ошибся? – полюбопытствовал Клотов.
– Ты все понял правильно, – похвалил его Олег Валерьевич. – Алексей мне стал слишком дорого стоить. Ты, должно быть, догадываешься, что я зарабатываю деньги не туризмом. Есть много дел, которые приносят гораздо больший доход. Алексей был не только директором клуба, но и контролировал часть моего бизнеса, и как мне стало известно, украл непозволительно много. Ради сестры я попытался обставить его смерть как несчастный случай. Другого бы просто отвезли в лес и закопали под елкой. Но с родственниками всегда приходится поступать деликатно. Вернуть деньги Алексей не мог, и пришлось воспользоваться его слабым сердцем. Макс предложил отравить его водкой, ну а в остальном ты все знаешь.
– Агаров знал, на что шел, – прокомментировал майор.
– Я рад, что ты меня понимаешь, – сказал Олег Валерьевич и налил себе еще коньяка.
– А как поступили с Кастевским? Его закопали в лесу под елкой? – небрежно спросил Клотов, тоже наполнив свою рюмку водкой.
Курганов хохотнул.
– Ну, раз ты все знаешь, развлеки нас еще раз, – предложил он, – расскажи, что стало с Кастетом?
Майор покрутил пальцами рюмку и поставил ее на стол.
– Что ж, можно попробовать, – согласился он.
– Давай, – подзадорил Олег Валерьевич.
Клотов ненадолго задумался и уверенно заговорил, словно пересказывая запомнившийся фильм:
– Вы каким-то образом узнали, что Кастевский подготовил аварию, в которой пострадала ваша жена. Возможно, сама Карина вам сказала, что Кастевский приезжал следом за ней и Ольгой на базу отдыха «Юнга». Само по себе это уже достаточно странно. Зачем ехать так далеко, когда есть под рукой сотовый телефон? Как бы то ни было, вы догадались о роли Кастевского в аварии и решили его наказать.
Олег Валерьевич крепко сжал зубы.
– Он был козлом, – злобно произнес Курганов и осушил рюмку с коньяком. – Я не святой, чтобы прощать того, кто сделал калекой мою жену.
Он заел коньяк долькой яблока и едко добавил:
– Кастевский и Агаров когда-то были друзьями. Потом Кастевский завел роман с моей сестрой. Друзья поссорились. Один стал рогатым мужем, другой – любовником. Теперь, после смерти, они наконец-то вновь вместе. На том свете их должны помирить.
Смешок Курганова больше напоминал рычание зверя.
Клотов пристально посмотрел на Курганова.
Олег Валерьевич заметил его взгляд и резко спросил:
– Что? Я кажусь тебе слишком жестоким?
Майор промолчал.
Курганов хотел что-то добавить, но где-то невдалеке, видимо на первом этаже офиса, раздался подозрительный шум. Олег Валерьевич, Макс и Клотов повернулись к двери. Шум быстро усилился, и уже разборчивый топот прозвучал на лестнице, а потом – совсем рядом, на втором этаже.
– Что это? – встревоженно спросил Курганов.
– СОБР, – сухо объяснил майор.
Макс сунул руку под мышку и вынул из кобуры пистолет.
– Не надо, – остановил его Олег Валерьевич. – Убери пушку.
Под ударами ног дверь в кабинет распахнулась, и в комнату ввалились трое человек, одетых в пятнистую униформу, с автоматами и в масках, закрывающих лица.
В считаные секунды двое спецназовцев отняли у Макса оружие и развернули его лицом к стене, заставив раздвинуть ноги и положить ладони на стену. Третий подбежал к Курганову и, направив на него дуло автомата, приказал встать. Тем временем в дверях возникли еще два бойца СОБРа.
Олег Валерьевич медленно поднялся со стула, бросив на Клотова угрожающий испепеляющий взгляд.
– Что за погром? – шутливо спросил Курганов, не теряя самообладания. – Вы не малину бандитскую накрыли. Здесь частная собственность. А я, между прочим, помощник депутата.
– Вяжите их, ребята, – распорядился майор и тоже встал.
– Что он гонит?! – не сдержавшись, воскликнул Олег Валерьевич и, обращаясь уже к Клотову, добавил:
– Через час я буду на свободе! А для тебя спокойная жизнь навсегда закончится! Твоим словам все равно никто не поверит!
– На этот раз у меня будут не только слова, – ответил майор.
Его лицо было серьезным. Он уже не разыгрывал из себя никого.
– Что у тебя есть?!
– Ваше признание в совершенных убийствах.
– Ты его напишешь на бумаге?!
– Нет. Оно записано на магнитофон, причем с санкции прокурора.
Клотов протянул руку и взял один из апельсинов, лежащий поверх других на блюде. Переложив ярко-оранжевый плод в левую руку, он достал из горки оставшихся на блюде апельсинов маленький серебристый предмет.
– Это радиомикрофон, – объяснил майор, – Мария Семеновна нарезала фрукты и любезно положила его на блюдо. Считайте, что это – месть матери за смерть сына.
– Ах ты падла! – вскрикнул Курганов и рванулся к Клотову.
Стоявший возле Курганова спецназовец размахнулся и ударил Олега Валерьевича автоматом по плечу. Курганов взвыл от боли и повалился на стол. Задетое им блюдо с фруктами полетело на пол, и апельсины, словно оранжевые шарики, раскатились по полу.
Спецназовец скрутил Олегу Валерьевичу руки. Тот не сопротивлялся.
– Полегче! – прорычал Курганов. – Я не сдержался!
Он раскраснелся от ненависти, глубоко дышал и убийственно смотрел на майора.
– Ты допустил ошибку! – зловеще произнес Курганов. Ему было трудно говорить, поскольку его грудь и лицо были прижаты рукой спецназовца и собственным весом к каменной поверхности стола. – Ты не представляешь, какую проблему ты себе нажил! Я уже завтра выйду под залог. Что тогда будешь делать?!