Мой друг не ответил, и Моран продолжил свой безумный монолог:
— Видите, у меня два пистолета? Мой собственный и доктора. Устроим дуэль. На такой дистанции наш спор разрешится быстро. Вас, мистер Холмс, рекомендуют как достойного противника, с которым не зазорно стреляться. Прекрасно. С оружием фон Хердера вы, полагаю, незнакомы, но ничего, зато прекрасно знаете веблей своего друга. Я дам его вам, с одной пулей. Стреляйте первым. Можете проверить: патрон в барабане. Благодаря особому умению мне порой удавалось увернуться от пули, но согласитесь: промахнувшись на таком расстоянии, вы окажетесь недостойным ни своей репутации, ни жизни. Тогда настанет мой черед целиться в вас. По-моему, все честно, как вы думаете?
Здесь точно крылся подвох, но я не понимал, какой именно. Моран определенно собирался убить нас обоих, но этой игрой еще и странным образом тешил собственное тщеславие.
— А что, — все тем же вежливым тоном поинтересовался Холмс, — станет с моим коллегой?
— Если ваш выстрел достигнет цели, — усмехнувшись, отозвался Моран, — его трудности разрешатся сами собой. В противном случае, боюсь, выход только один.
— А вдруг я откажусь…
— Значит, вы гораздо глупее, чем о вас говорят, мистер Холмс! Не разочаровывайте же меня! Разумеется, ваш промах не исключен. Но даже и тогда я могу пожертвовать ответным выстрелом. Я, сэр, охотник, а самое большое удовольствие охотнику доставляет риск. Я набиваюсь к вам в палачи. Но, как говаривали еще во времена холодного оружия, казнь никуда не годится, если человека убить по-мясницки неопрятно, вся соль в том, чтобы одним ударом меча снести ему голову с плеч, а тело при этом должно остаться на ногах. Понимаете? Давайте же.
Держа веблей за ствол, Моран опустил его на палубу и подтолкнул ногой к Шерлоку Холмсу.
Я оценил разделявшее нас расстояние. Быстро мне до полковника не добраться: он успеет выстрелить. Но как только Моран поднимет пистолет и прицелится в Холмса, нужно кинуться на него и свалить с ног, как на университетском матче по регби. Не зря же я играл за клуб «Блэкхит». Быть может, ему и удастся прикончить нас обоих, но сначала он развернется и выстрелит в меня, это даст Холмсу возможность прыгнуть на мерзавца и довершить дело. Шансы не велики, но других у нас нет.
— Приступим! — На этот раз смех врага прозвучал почти визгливо.
Холмс спустил предохранитель и держал веблей в прямой опущенной руке. Вот он начал поднимать ее, все выше, она двигалась, словно стрелка на циферблате. Сейчас мой друг спустит курок. Но, к моему удивлению, рука продолжала подниматься. Теперь в Морана точно не попасть! Все выше и выше, пока ствол наконец не нацелился прямо в небо. Полковник вытянул свой пистолет и явно готовился выстрелить, но Холмс вдруг неожиданно позвал:
— Майор Патни-Уилсон, будьте любезны!
Все-таки Моран был человеком — он замер с таким видом, будто в него всадили гарпун. Спустя мгновение сверкнула вспышка, Холмс послал пулю вверх. Он смотрел куда-то за спину полковнику. Глаза последнего, которые секунду назад бегали туда-сюда, округлились и застыли. По-прежнему целясь в Холмса, Моран оглянулся и увидел, как из тумана, словно призрак, выходит высокий растрепанный человек в кепке и грязной одежде кочегара. На черном от сажи лице выделялись только глаза и губы. В руке незнакомец держал серебряный холмсовский лару.
И в этот самый миг сыщик бросился вперед. Он всегда превосходно двигался, но мало что могло сравниться с тем летящим прыжком. Мой друг буквально оторвался от земли, а в следующий момент уже сцепился с Мораном. Тот не успел выставить вперед ствол. Надо сказать, что в рукопашной свирепый охотник оказался гораздо хуже, чем в стрельбе издали. При столкновении Холмсу удалось выбить у него духовой пистолет.
Противники откатились в стороны. Моран попытался поймать Холмса за шею, используя традиционный борцовский захват. Но пальцы его сомкнулись в пустоте. Сыщик пригнулся, обхватил Морана за талию и перекинул через плечо, словно мешок с углем. Зубы полковника громко клацнули, вполне возможно, при ударе он сломал себе челюсть.
Швырнув врага на спину, Холмс вышиб из него дух, а потом ухватил за ноги. Далее последовало нечто, напоминающее скорее балет, нежели рукопашную схватку. У моего друга были необычайно сильные руки, достаточно вспомнить, как он на моих глазах без всяких видимых усилий разогнул железную кочергу, испорченную доктором Ройлоттом. Во время обучения в Германии великий сыщик овладел искусством боксирования, фехтования и не столь широко известного боя на палках. Возможно, в чем-то Моран его и превосходил, но Холмс все рассчитал, выманил его и дождался нужного момента. Полковник, несмотря на внушительные габариты, не мог ничего противопоставить противнику, обладающему проворством танцора. Сыщик ухватил поверженного врага за ноги и теперь раскручивал его все быстрее, быстрее. Тело беспомощной жертвы набирало скорость, которая должна была стать причиной его самоуничтожения.
Шерлок Холмс разжал руки, и полковник, совершив ошеломительный курбет, влетел головой прямо в стальную стенку салона. Не берусь судить, насколько серьезным было его ранение, но, совершенно определенно, Роудону Морану пришел конец. Бесчувственное тело, направленное аккуратным ударом Холмса, соскользнуло в дыру в палубе, ту самую, на месте которой ранее располагалась вентиляционная шахта. Моран низвергся в темноту, словно сам Сатана, отскочил от застывшего поршня и приземлился на стальной конденсатор. Не знаю точно, в какой именно момент наступила смерть, но теперь он лежал лицом в воде на выкрашенном белой краской конденсаторе, а волосы его колыхались в набегающих волнах. Мертвее не бывает.
Позвольте мне коротко описать последние сцены этой ночной драмы. Как известно любому, кто читает газеты, обломки «Графини Фландрии» почти удалось спасти. Возможно, благодаря Плон-Плоновым безделушкам. Двое или трое сообщников Морана, приставших на утлой лодчонке к корме, перепугались, когда от парохода отвалилась носовая часть, а услышав вдобавок еще и выстрел, сбежали. Капитан «Принцессы Генриетты» принял пальбу за сигналы бедствия и приказал матросам спустить две шлюпки и закрепить на несчастном пароме канаты для буксировки. Таким образом, Холмс, я и майор Патни-Уилсон перебрались на «Генриетту».
Еще не рассвело, когда ее огромные колеса пришли в движение. Корабль возобновил путешествие в Остенде, правда, шел он на малой скорости и тянул за собой весьма странный трофей. Спасшихся с «Графини Фландрии» людей обогрели и накормили, Жозеф Наполеон со спутниками разместился в капитанских покоях, нам же с Холмсом предоставили отдельную каюту. Обслуживал нас старший официант.
Касательно майора Патни-Уилсона выяснилось следующее: верный своему слову, он поднялся на борт королевского почтового судна «Гималаи», направляющегося в Бомбей. Но потом сошел в Лисабоне и отправился в Порту. Конечно же, вполне простительный поступок — майор хотел повидать оставшихся на попечении у брата детей. Но в Порту он получил некое послание — точно такое же пришло и на мое имя в Клуб армии и флота. Неизвестный благодетель приложил к письму сведения, касающиеся торговли оружием в Бельгии и полковника Морана. Во время разговора с майором я внимательно следил за Шерлоком Холмсом и заметил на его лице несколько смущенное выражение.