– Проще некуда. Ты спала, пока в соседней квартире убивали Зосимова, и ничего не слышала, потому что была под действием таблеток. А когда проснулась, увидела рядом с собой крепко спящего мужа, он спал одетый, и одежда его была в крови. Первое, что тебе пришло в голову, это пойти и спросить Зосимова, что произошло между ними, поругаться с ним, наконец, ведь они же вместе выпивали! Ты набросила халат, вышла из квартиры и позвонила в соседнюю дверь. Тебе никто не открыл. И тогда ты повернула ручку, дверь открылась, и ты вошла. И увидела картину маслом! Труп, кровища… Ты подошла поближе к Зосимову, чтобы понять, жив ли он. Нож всажен в живот по самую рукоять. Ты подумала, что соседа убил твой Леша, стало быть, на нем должны быть отпечатки его пальцев. И тогда ты, убедившись, что Зосимов мертв, решила спасти своего мужа, вынула нож, вытерла, положила его в пакет, поскольку он был весь мокрый от крови, и выбросила в канализационный люк позади дома.
А мы с Лизой докажем, что, пока ты проделывала все это с ножом, пока прятала его, чтобы спасти мужа, твой Леша надел резиновые перчатки или обернул руку полотенцем, взял твой кухонный нож, принес его на место преступления, вставил в рану трупа, потом вынул и положил рядом. Таким образом, рядом с трупом оказался нож с твоими отпечатками пальцев. После этого он принес и поставил на стол стакан из дома, тоже с отпечатками твоих пальцев, плеснул туда для правдоподобности немного алкоголя, вроде ты выпивала с погибшим, ну и так далее. После этого позвонил в полицию и сообщил о трупе, а также добавил, что вечером у Зосимова была гостья, соседка. Вот и все!
Даша некоторое время смотрела на Дмитрия молча, после чего, сощурив глаза, спросила:
– Дмитрий, Лиза всегда делится с вами, рассказывает о своих делах? Она же специально устроила нам встречу? Или…
– Даша, ты хочешь остаться на свободе? Или же хочется сесть в тюрьму? Может, ты до сих пор любишь своего подонка-мужа?
Гурьев говорил едва слышно, но выговаривая каждое слово так, как если бы перед ним был человек, плохо знающий язык.
– Просто мне больно, понимаете? Мне очень больно… Я не понимаю, как можно было со мной так поступить. Мы же любили друг друга. Он был совершенно другим человеком. Зачем же он тогда женился на мне, если ему была нужна свобода? Это он хотел, чтобы я стала его женой, и я ею стала. Я все делала для него, я была хорошей, верной и заботливой женой. К тому же я, как бы это сказать, не уродина…
– Ты очень красивая женщина, – искренне сказал Гурьев. – Тебе нужно идти по жизни с высоко поднятой головой, а не подстраиваться под негодяев. И тебе нужно было, конечно, давно уйти от него. А Лиза… Думаю, тебе сильно повезло, что у тебя была возможность поговорить с ней.
– Постойте… Но ведь это Леша нашел ее, пришел к Елизавете Сергеевне, чтобы нанять ее для меня…
– Он просто делал вид, что хочет помочь тебе, Дашенька.
– Но у меня нет денег, чтобы заплатить вам с Лизой.
– Об этом не беспокойся. Твой муж, который, если мы с тобой сейчас все правильно сделаем, будет обвинен в двойном (почему бы и нет!) убийстве и заплатит нам хороший гонорар уже за то, чтобы с него сняли хотя бы одно убийство. Тебя выпустят, так что залоговую сумму вернут…
– А если он наймет других адвокатов?
– Тогда он просто сядет.
Даша встала.
– Дмитрий, тогда чего же мы ждем?! Я сейчас оденусь, и поедем искать нож. Надеюсь, что все то, о чем мы с вами сейчас говорили, мне не приснилось?
– Нет, Даша, не приснилось. Глафире, пожалуйста, ничего не говори о том, что я здесь оказался не случайно. Она может обидеться. Просто наша встреча здесь, в этом доме, должна была выглядеть на сто процентов случайной. Так что иди, переодевайся и – действуем по плану!
Глафира и Денис появились в конторе одновременно. Лиза поджидала их с пиццей и чаем.
– Рада вас видеть! – Она по очереди обняла Глашу, потом смущенного, раскрасневшегося от быстрой ходьбы Дениса. – И как это вы так, одновременно…
– Я бы и раньше пришел, да у меня колесо спустило, здесь, неподалеку, за углом у булочной! – сказал Денис. – Иду, смотрю, Глафира подъехала, ну я и побежал за ней!
– Тогда давайте быстрее мойте руки и садитесь за стол! Вижу по вашим лицам, вам есть что рассказать!
– У меня такое чувство, будто бы я не видела вас целую вечность, – призналась Глафира, усаживаясь за стол. – Побывала в другом мире. Маркс – прелестный город. Настоящая, тихая, неторопливая провинция. У меня сложилось такое впечатление, будто бы все в этом городе – одна большая семья. Все друг друга знают, многое могут друг про друга рассказать. Даже в полиции нет такой информации, которую можно добыть, просто разговаривая с людьми.
Мне было поручено выяснить, существует ли связь между убитым Вадимом Рыбиным и Герой, поскольку они оба родом из Маркса. Пересекались ли их пути до того, как Гера встретила Леву Северова? Не знакомы ли были прежде Северов и Рыбин?
Я поговорила с родным дядей братьев Рыбиных – Владиславом Ивановичем Рыбиным, человеком в городе уважаемым. Он – крупный бизнесмен, в свое время ему удалось приватизировать санаторий «Орлиное», находящийся под Марксом, большое и прибыльное хозяйство. Когда его племянники – Вадим и Герман – были помоложе, они причиняли ему много хлопот. Пользуясь родственными связями и чувствуя свою безнаказанность, они водили в санаторий друзей-подружек, выпивали, подворовывали оттуда, а однажды и вовсе чуть не сожгли его… Словом, племянники были его головной болью, и Рыбин-старший вздохнул с облегчением, когда они наконец уехали из города.
Но на этом я остановлюсь чуть позже.
Итак, Гера Мышкина. Она тоже родом оттуда, из хорошей, благополучной семьи. Все, кто знал Геру, отзываются о ней только положительно. Мне удалось встретиться с ее соседом, Вениамином Захаровым, он сейчас тоже бизнесмен, держит ресторан, но прежде, думаю, он был местным бандитом… Но это неважно. Мне показалось, что он был влюблен в нашу Геру. И не потому, что он говорил о ней как-то особенно, он просто сказал, что она хорошая девчонка, «свой парень», но по его взгляду я поняла, что он к ней неравнодушен и относится и по сей день с нежностью. Я даже подумала, глядя на Захарова и понимая, что он – человек надежный и, главное, преданный Гере, в случае если бы ей понадобилась помощь, он сделал бы для нее все. Абсолютно. И если Гера где-то затаилась по каким-то своим причинам или влипла в какую-нибудь историю, то помощи попросить она могла именно у Захарова. Так мне, во всяком случае, показалось. Я задавала ему вопросы, сказала, что Гера пропала, но он не смог изобразить волнение по этому поводу, он растерялся даже, возможно, не зная, какую ему состроить мину, и сказал лишь, что она найдется… Именно эта его странная реакция на ее исчезновение, его плохо скрытое спокойствие и навело меня на мысль, что он, возможно, знает, где находится Гера.
Другой на его месте – все-таки друг детства и все такое – первым делом спросил бы меня о ее семье, муже, спросил, как он мог допустить такое, не обижал ли он ее, забеспокоился бы, предложил бы свою помощь. Захаров же вел себя неестественно, понимаете?