– Алиби. Мне нужно алиби. Железное, стопроцентное. Ты живешь в лесу, здесь никого нет… Ты могла бы подтвердить, что я была у тебя в тот день!
– С логикой у тебя проблемы, вот что я тебе скажу, Лида. Алиби тебе как раз нужно было бы связать с таким местом, где тебя могло видеть как можно больше людей. Хотя, с другой стороны, кому ты еще могла бы довериться, кроме меня… Хорошо, я подтвержу, что ты была у меня. Поговорю с Сергеем, и он тоже подтвердит, что ты приезжала ко мне, что мы все трое были здесь и отмечали его день рождения! Нам только надо бы договориться о деталях… Ведь если тебя заподозрят, то будут допрашивать с пристрастием, все-таки ты – не простой человек.
– Эмма? Так что ты сказала о Рыбине, я имею в виду Владислава Ивановича? У них с мамой был роман?
– Об этом потом. Ты мне лучше расскажи, где твоя шаль? Надеюсь, ты избавилась от нее?
– Можно сказать и так… Эмма, я подарила ее твоей знакомой, Наташе… Выбросить эту шаль у меня рука бы не поднялась. Дарить совершенно чужому человеку – глупо и подозрительно. А Наташе шаль понравилась, вот ей и подарила. Избавилась от нее и заодно сделала человеку приятное.
– Да ты же подставила ее! А что, если ее увидит тот сосед?
– Это невозможно… Она-то вообще никакого отношения к Рыбину не имеет!
– Просто невероятно! Я сейчас же позвоню ей и скажу, чтобы она избавилась от шали, немедленно…
Наташа, услышав эти слова и решив, что в любую секунду может зазвонить ее мобильный, осторожными, тихими, но очень быстрыми шагами направилась к елям, а оттуда – к видневшейся вдалеке машине-развалюхе, из-под которой торчали ноги горе-таксиста. Остановилась, развернулась и теперь уже нормальным шагом, стараясь производить как можно больше шума, приблизилась к дому.
– Эмма! Лида! Вы где? Ау!
– Я не буду пить вино, Валя, не хочу.
– Ну тогда поешь хотя бы чего-нибудь, вот сыр, колбаса.
– Говорю же: ничего не хочется. Я просто полежу, у меня такое чувство, будто бы я схожу с ума…
– Да не переживай ты так, вот увидишь, все образуется…
Гера лежала на диване в квартире Валентина с сильнейшей головной болью. Открывшись Валентину, человеку, которого она, в сущности, не знала, рассказав ему свою историю, с тем чтобы он вошел в ее положение и помог ей воплотить ее план, сделав его своим доверенным лицом, она чувствовала себя человеком, который совершил преступление. Все последние годы она боялась рассказать о Рыбиных Леве, потому что это была ее тайна, и ни один человек не должен был знать о том, что произошло с ней в «Орлином». А сейчас она вывернулась наизнанку перед влюбленным в нее мальчишкой, которому это, безусловно, льстило, и понимала, что и он теперь смотрит на нее другими глазами, как на испорченную, грязную женщину, подвергшуюся насилию. К тому же завравшуюся перед мужем, свекровью…
– Я не должна была тебе все это рассказывать, – всхлипнула она, держась за голову. – Валя, у меня голова просто раскалывается. У тебя нет чего-нибудь от боли?
– Ты мне только скажи, что нужно, я схожу в аптеку и куплю.
– Тебе в аптеке посоветуют, попроси сильнодействующее, не могу больше терпеть эту адскую боль.
– Хорошо. – Валентин склонился над ней и поцеловал в лоб. Ее от этого прикосновения передернуло, ей едва удалось скрыть свое отвращение к этому переполненному желанием парню. Зачем, зачем она позволила ему приблизиться к ней, к ее семье? К детям? И что он себе напридумывал в отношении ее? Какие фантазии бродят в его молодой горячей голове? И сколько еще ошибок она совершит, прежде чем закончится ее кошмар, если вообще закончится?
Почему, ну почему она не рассказала все Леве, как только увидела Рыбина и узнала его? Они бы вместе подумали, что можно сделать, как наказать его. И как она могла ошибиться в Леве, почему в круг ее предположений относительно его поведения, его реакции вошло только все самое гадкое, худшее, почему она решила, что Лева отвернется от нее? А сейчас, когда она вот так сбежала из дома в неизвестность, а теперь и вовсе живет в квартире влюбленного в нее Валентина, нет ли у него повода разочароваться в ней?
Она выбрала квартиру Валентина как единственное нейтральное место в городе, где она сможет жить, не привлекая к себе внимания и обдумывая, как помочь Леве выпутаться. В ее планах было найти хорошего адвоката для Левы. Она понимала, что адвокат у него наверняка есть, все-таки у Левы есть Дина Робертовна, которая уж точно не будет сидеть сложа руки, она активна, умна, у нее связи, наконец! Гера же намеревалась найти адвоката с целью быть в курсе всего, что происходит с Левой, и при этом не светиться.
Она добралась до Валентина с помощью Захара.
Захар, обрадовавшись ее звонку, приехал сразу же, она вышла к нему ранним утром, уже собранная, села в машину и сказала, что ей нужна его помощь. Вернула ему обрез, сказала, что не собирается уже никого убивать. Захар вздохнул с облегчением. Стал расспрашивать, что же с ней произошло, чем он может помочь. Гера рассказала ему, что Лева попал в беду, что ему нужна помощь и что она скрывается. Попросила его найти адвоката, призналась, что у нее маловато денег, но она попробует где-нибудь найти нужную сумму, обратится к подруге. Захар сказал, что деньгами он поможет. Обещал перезвонить, когда будут результаты. Они договорились связаться в определенный час, когда она включит телефон. Тогда Захар предложил ей свой телефон, у него их было два, и она с радостью согласилась.
– Захар, я буду жить вот по этому адресу. – Она продиктовала адрес Валентина. – Там живет один мой друг, художник, он очень привязан к моим детям… Это не то, что ты подумал. Это другое. Я очень люблю Леву, ты знаешь. Но у Валентина меня никто не станет искать, понимаешь?
– Зачем тебе какой-то Валентин?! Я бы мог снять тебе квартиру… – возмутился Захар. – Знаешь, вот смотрю я на тебя, слушаю, что ты несешь, и понимаю, что ты явно не в себе. Ты бы рассказала, Гера, мне все по порядку, и тогда я бы точно помог тебе.
– Но я не могу! Не могу! – закричала она истерично, размахивая руками, понимая, что ее правдивый рассказ об изнасиловании нарисовал бы в воображении Захара жуткие картины оргии, чего невозможно было допустить. Пусть Валентин знает, пусть представляет себе все что угодно, но только не Захар, друг детства, человек, который, быть может, проживет свою жизнь параллельно ее жизни и который (почему бы и нет!) когда-нибудь привезет в их дом свою семью, что положит начало семейной дружбе. Жалко, что ей раньше не пришло в голову познакомить их поближе с Левой. Такие люди, как Захар, из родного Маркса, особенно ценны, им можно доверять, их можно любить, на них можно положиться в трудную минуту, хотя, конечно, они разделят не только трудности, но и радость событий, и радость эта будет ярче, полнее.
Захар передал ее, что называется, из рук в руки удивленному, потрясенному ее появлением Валентину.
– Вы отвечаете за нее, молодой человек, – сказал Захар сурово. И, обращаясь к Гере: – Я тебе позвоню, как мы договаривались.