И когда вы намекнули — уверен, только намекнули — начальнику городской милиции о возможном физическом устранении Негатива или снятии шахтеров с рельс, он отказался категорически. Он объяснил, что максимум, на что вы можете рассчитывать — это дополнительный наряд ментовки у проходной завода, дабы разъяренный Негатив не залепил вам в окно из гранатомета. Наряд, разумеется, не бесплатный. И от Негативов, как показывает опыт, не спасающий.
Вы оказались в тупике. Ваши действия поссорили вас с самым крупным авторитетом региона, которого вы лишили кормильца-мэра. Ваш завод стоял на грани краха. Премьер, загнавший вас в этот угол, умыл руки, и объяснил, что обещал помочь вам против российских шахтеров — но не против российской братвы. Милиция не хотела помочь вам выбраться из той уголовщины, в которую вас толкнула беспомощностью правительства и ваша собственная наглость.
И тогда Премьер намекнул, что да: может быть, он и согласен. Согласен спасти вас и завод, разобраться с Негативом и поссориться с ворами. Но — за соответствующую премию. Премию, которая не только с лихвой окупала риск борьбы с бандитом более авторитетным, чем он. Премию, которая давала возможность отстегнуть в общак больше, чем в него клал Негатив.
Такой премией может быть только одно — Ахтарский металлургический комбинат. По крайней мере, существенная его часть. Треть. Или четверть. Я прав?
Директор пожал плечами.
— Бред какой-то. Советую вам обратиться к психиатру.
— Я еще не кончил, Вячеслав Аркадьевич. Вы знаете, что такое развод с подставой?
— Нет и знать не желаю.
— Представьте себе, что бизнесмен А связан с бандитами, но не сильно, и они хотят поживиться с него или опустить его поглубже. Они выводят бизнесмена на некую фирму, контролируемую ими самими. Наш бизнесмен поставляет фирме товар, а фирме отказывается платить. Или наоборот, бизнесмен делает предоплату, а фирма отказывается поставить товар. Бизнесмену ничего не остается, как обратиться к бандитам с просьбой о выбивании долга. Бандиты уверяют бизнесмена, что они все сделают. Забивают стрелку. Привозят на нее бизнесмена. С великим криком отбирают у противной стороны деньги. Половину берут себе за труды. Бизнесмен в восторге. Правда, он лишился половины суммы, причитающейся по договору, зато он убедился в надежности и бесстрашии своей крыши.
Проблема в том, что все это липа. Бандиты ни с кого не выбивали денег. Коммерсанта просто подставили: фирма, с которой он заключил договор, с самого начала контролировалась его крышей.
— Меня не интересуют подробности жизни мелких коммерсантов, — сказал генеральный директор АМК.
— А жаль. Потому что история с шахтерами, Негативом и Премьером — это точно такой же развод с подставой. Только несомненно более громадного масштаба. И цель его — не получить сто штук зелеными, а завладеть вашим заводом. Отсюда и особая тщательность представления.
Директор судорожно вздохнул.
— Я… Этого не может быть!
— Подумайте внимательней: чем все закончилось? Тем, что Негатив с Премьером получили завод!
— Но… он обещает убрать Негатива!
— Никогда. Он знает, что после этого ему не жить. Забастовщиков разгонит сам Негатив. А после этого они пойдут к вам и разъяснят, что нашли общий язык и что пакетом, который вы им отдали, они будут владеть сообща.
— Но они потеряли деньги, погибли люди… мэр.
— Какие деньги они потеряли? Шахтерские? Подумайте внимательно, Вячеслав Аркадьевич!
Бандиты умные люди, они знают, когда можно воровать, а когда нельзя. У них был сладкий маленький бизнес на забастовках. Но в один прекрасный момент большие парни в Москве решили сделать из этого бизнеса кое-что покрупнее. Я не знаю, что они там не поделили с правительством. Но я вижу, что они решили использовать шахтеров так же, как братки — для решения своих личных проблем. Только вместо того, чтобы давать шахтерам деньги, они просто показывали любой чих шахтера по телевизору, и дикторы любезно сообщали шахтерам по всей стране, где, как и когда они собираются бастовать. И братки, будучи людьми умными, поняли, что дело швах. Когда найденным тобой приемом пользуется кто-то другой, причем этот кто-то больше и сильней, это значит — все. Лавочка закрылась. Золотая жила кончилась. Неважно, кто победит в Москве. Олигархи, которые разбираются с правительством, или правительство, которое в поисках аргументов против олигархов станет выяснять, куда деваются шахтерские деньги, важно, что вся система засвечена. Надо спешно рубить концы — валить мэра, валить профсоюзного босса, который тоже знает выше крыши, — и перебираться на новое место. Вы понимаете, что с вами случилось? Бандиты заранее договорились между собой, кого и как убирать. Всю операцию по зачистке следов они повесили на вас, и в оплату потребовали ваш завод!
Денис замолчал.
Извольский не отвечал. Он сидел, неожиданно маленький в своей огромной гостиной, посеревший и какой-то осунувшийся.
— И что же мне делать? — как-то по-детски спросил директор.
— Как — что? — сказал Денис. — Володарчук еще не улетел?
— Нет, — вяло сказал Извольский, — он там с руководством областным совещается. Вроде в два у них вылет.
— Так езжайте к нему! — закричал Денис, — это же его шанс, понимаете! Он вечером выступает перед шахтерами! Завтра он вернется национальным героем! Разоблачителем мафии! И он имеет право принять жесткие меры — после таких документов!
Извольский медленно встал.
— Ну что ж, посмотрим, — промолвил он.
* * *
До здания городской администрации, где вице-премьер совещался с энергетиками и военными, они доехали за пятнадцать минут. Вел Калягин. Извольский полулежал на заднем сиденьи, полузакрыв глаза и нянча сломанную при покушении руку.
Черяга помог директору выйти из машины: тот по-прежнему сильно хромал и морщился при каждом шаге.
Их пропустили без слов и провели в кабинет мэра Ахтарска, куда через десять минут, один, без свиты, вошел Володарчук.
— Ну что, одумались? — спросил вице-премьер.
Извольский швырнул папку на стол.
— Вот, — сказал он.
— Что — вот?
— Это документы, — сказал Извольский, — из которых следует, что забастовски шахтеров в Чернореченске организовывались бандитами, а бюджетные деньги, выделяемые на шахтеров, шли в общак.
Володарчук без особого энтузиазма раскрыл папку.
— Это все? — осведомился московский чиновник.
— Нет, не все. Вы в шахте спрашивали, правда ли это, что я приказывал стрелять в шахтеров. Так вот — это правда. И бандиты, которым я приказал это сделать — в сговоре с другими бандитами, теми, о которых говорится в папке. И если вы не разгоните шахтеров, то завтра это сделает Премьер.
Брови Володарчука выгнулись.
— Не который в Белом Доме, — пояснил Черяга, — а который Иван Фомичев по кличке Премьер.