Впрочем, для начала следует заняться своим макияжем и прической, да еще порыться в гардеробе в поисках чего-нибудь такого этакого…
Выудила. Новое платье, которое я еще ни разу не надевала, но в нем не стыдно показаться и в таком респектабельном заведении, как «Королевская кобра». Элегантное, не чрезмерно открытое — татары не любят ничего вызывающего, но подчеркивающее все достоинства моей фигуры. И очень стильное — привезено не откуда-нибудь, а из Парижа. Подарок старого знакомого, можно сказать, бывшего коллеги, который теперь состоял на дипломатической службе и мотался по всему свету.
А еще я надела великолепный черный парик-каре. Привез мне его из Лондона Коля Крюков. Тоже бывший «югослав».
Взглянув в зеркало, я не без удовлетворения нашла, что похожу на Элизабет Тейлор в роли царицы Клеопатры. Вот это здорово. Теперь не грех и выйти в свет.
…«Королевская кобра» встретила меня полумраком вестибюля и матовыми отсветами черного мрамора, которым были отделаны высокие тяжелые колонны и пол. Никаких излишеств, никаких космических ноу-хау, так бросающихся в глаза в пышных ночных клубах, рассчитанных преимущественно на людей с толстым кошельком и дурным вкусом.
Хотя, наверно, у меня именно такой вкус: в угрюмом великолепии «КК», под звуки словно пропитывающей прохладный кондиционированный воздух музыки (вероятно, аудиоаппаратура тут высочайшего класса) мне стало несколько не по себе. Не похоже на обычные рестораны.
Рослый черноволосый мужчина у входа молча принял у меня плащ и указал на широкую лестницу, застеленную бордовой ковровой дорожкой, ведущую на второй этаж. Вернее, бельэтаж.
Именно тут находилась зала ресторана. Великолепно: несколько столиков, роскошно сервированных. Набор рюмок и бокалов перед каждым прибором. Хрустальные вазы с белыми и красными розами: как я узнала впоследствии, розы ставили по личному распоряжению Рината Ильдаровича. Иных цветов он не признавал.
Народу здесь было немного. Причем, что меня порадовало, в основном сидело по одному человеку за каждым столом. Мало где было по двое.
Едва я успела сесть за столик у огромного, от пола до потолка, окна, откуда открывался вид на залитую светом фонарей пустынную площадь и статую Ленина, как увидела того, из-за кого пришла сюда.
Ринат Ильдарович ужинал в обществе плотного лысеющего мужчины с круглым украинским лицом и веселыми маслеными глазками.
Сложно представить себе человека, который в большей степени не соответствовал бы представительному и чрезвычайно солидному облику главы «Ратмира».
Беспрестанно вертящий головой по сторонам, смешно двигающий челюстями при пережевывании пищи — нет, он решительно не подходил Ринату Ильдаровичу. Да и не вписывался в эту солидную, сдержанно роскошную обстановку. Ему бы куда больше пристало пить в ночном клубе, уплетать блины с икрой, чтоб за ушами трещало, да обниматься с визжащими голыми девками из стриптиз-шоу.
То, что толстый мужчина украинец — это я почему-то определила для себя сразу. Хотя уже вбила себе в голову, что в ЗАО «Ратмир» работают только татары.
Впрочем, этот человек вполне мог и не работать в фирме Салихова. Просто старый знакомый.
— Что будете заказывать? — вежливо осведомился подошедший официант, протягивая мне меню в тяжелом черном переплете. Господи, да это целый фолиант! Библия чревоугодника!
Я наскоро ткнула пальцем в несколько блюд, смутно прикидывая, во что это может мне обойтись, и продолжала незаметно наблюдать за Салиховым.
И — кажется, впервые — он отвел глаза от продолжающего о чем-то весело трещать толстощекого хохла и взглянул на меня. До этого момента я думала, что самый пронизывающий и одновременно непроницаемый взгляд у Грома. У моего шефа, Андрея Леонидовича Сурова.
У Салихова был… нет, решительно так нельзя смотреть на приличную женщину, подумала я, продолжая вживаться в образ. Нельзя так, Ринат Ильдарович!
…Все оказалось куда проще, чем я полагала изначально. Хозяин ресторана и шеф «Ратмира» что-то сказал хохлу, и тот, издав недовольное урчание еще не насытившегося, но все равно добродушного бегемота, поднялся и, взяв что-то в руки, направился к моему столику.
Салихов сделал широкий жест восточного владыки: по всей видимости, он велел украинскому «бегемоту» передать мне бутылку дорогого вина — именно ее я разглядела в его ладони. Что это вино, очень дорогое, и что оно самое что ни на есть настоящее французское, я определила с первого взгляда.
Слишком просто. Неужели это какая-то подстава, пронеслось в голове неистребимое шестое чувство постоянной, болезненной подозрительности. Рано или поздно это появляется у любого сотрудника ГРУ.
Мания преследования.
Да нет, вряд ли, никакой подставы быть не может.
Я расслабилась и спокойно посмотрела сначала на официанта с подносом, несущего мой заказ, а потом на почтенного толстяка хохла.
Последний подошел к столику раньше официанта.
— Добрый вечер, сударыня, — с изысканной вежливостью поздоровался он и тут же по-простецки присел на краешек стула. — Простите, что я вас побеспокоил, но вы, по всей видимости, здесь первый раз, и поэтому мой босс, хозяин этого ресторана, покорнейше шлет вам небольшой презент. Не обессудьте, сударыня, примите.
И он поставил бутылку вина на стол.
Я едва не рассмеялась: этот человек обладал способностью внушать несокрушимую симпатию с первого взгляда и первого слова. Салихов знал, кого посылать.
В этот момент подошел официант и поставил передо мной мой заказ. Украинец махнул рукой, тот почтительно наклонил голову и ретировался.
— Конечно, с моей стороны нескромно прерывать вашу трапезу, — продолжал этот симпатичный «бегемот». — Так что позвольте мне откланяться.
— Подождите, — остановила я его, — благодарю вас… но я не могу принять такого подарка… нет, не могу.
— Обижаете, пани, — широко улыбнулся он, и в быстром его говоре промелькнул мягкий украинский акцент, — если вы думаете, что мой босс из числа людей, которые думают, будто женщина чем — то ему обязана после подобного естественного жеста, то скажу вам, что это не так. Не обижайте хорошего человека, сударыня.
И он, не дожидаясь моего ответа, поднялся и размашисто зашагал обратно к столику Салихова, по пути едва не свалив несколько стульев.
Удивительно милый человек.
Я начала ужинать, не поднимая глаз от тарелки и время от времени чувствуя на себе пристальный взгляд Салихова.
…Он подошел ко мне сам. Это было самым лучшим вариантом, на который я только смела надеяться. Надо думать, на своем веку Ринат Ильдарович повидал немало красивых женщин, в том числе тех, кому я уступала по внешним данным. Уступала, быть может, существенно.
— Андрей Богданович сказал мне, что вы не хотите принимать мой маленький подарок, — проговорил он, бесшумно присаживаясь напротив меня.