– Нет, конечно нет.
– Во-первых, Фрэнк, я должна сказать тебе следующее. Если когда-нибудь замужняя женщина говорит своему мужу, что прежде, чем она встретила его, она никогда не испытывала ни малейшего волнения при виде другого мужчины, – это будет ложь. Может быть, и есть такие женщины, но я их никогда не встречала. И не думаю, чтобы они могли мне нравиться, потому что это должны быть холодные, сухие, несимпатичные, безжизненные натуры.
– Мод, ты любила кого-нибудь другого?!
– Не буду отрицать, что я интересовалась – и даже очень сильно – многими другими мужчинами.
– Многими!
– Ведь это было прежде, чем я встретила тебя.
– Ты любила нескольких мужчин?!
– Конечно, большею частью чувство это было очень поверхностное. Любовь – понятие такое растяжимое.
– Боже мой, Мод, сколько же мужчин сумели внушить тебе подобное чувство?
– По правде сказать, Фрэнк, молодая здоровая женщина слегка увлекается почти каждым молодым мужчиной, которого она встречает. Я знаю, что ты ждёшь от меня самого чистосердечного признания, поэтому я должна сознаться, что некоторыми мужчинами я особенно сильно увлекалась.
– Ты, по-видимому, была довольно опытна.
– Ну вот, ты сердишься. Я перестану рассказывать.
– Нет, ты уже слишком много сказала. Я хочу теперь узнать всё.
– Я хотела только сказать, что брюнеты как-то особенно сильно действовали на моё воображение. Не знаю почему, но это чувство было совершенно непреодолимо.
– Вероятно, именно потому ты вышла замуж за человека с такими светлыми волосами, как у меня.
– Не могла же я надеяться, что в моём муже соединятся все хорошие качества. Но уверяю тебя, что ты нравился, безусловно, больше всех других. Быть может, ты не самый красивый и не самый умный из всех, но всё-таки я люблю тебя гораздо, гораздо больше всех остальных. Ведь в моих словах нет ничего обидного?
– Мне очень жаль, что я не вполне соответствую твоему идеалу, хотя, конечно, очень глупо думать, чтобы я мог быть чьим-нибудь идеалом. Но мне казалось, что глаза любви обыкновенно немного скрашивают недостатки любимого человека. С цветом моих волос, конечно, ничего уже не поделаешь, но кое-что другое ещё можно, пожалуй, исправить. Так что, я надеюсь, ты укажешь мне…
– Нет, нет, я хочу, чтобы ты оставался именно таким, каков ты есть. Если бы кто-нибудь другой нравился мне больше тебя, ведь я бы не вышла тогда за тебя замуж.
– Но всё-таки, что же ты мне расскажешь про своё прошлое?
– Знаешь, Фрэнк, лучше оставим это. К чему перебирать прошлое? Тебе это может бытъ только неприятно.
– Вовсе нет. Я очень благодарен тебе за то, что ты так откровенна, хотя, признаюсь, кое-что в твоих словах является для меня немного неожиданным. Я жду продолжения.
– На чём же я остановилась?
– Ты только что заметила, что до свадьбы у тебя были любовные дела с другими мужчинами.
– Как это страшно звучит, правда?
– Пожалуй, что так.
– Но это только потому, что ты преувеличиваешь значение моих слов. Я сказала, что увлекалась несколькими мужчинами.
– И что брюнеты производили на тебя особенно сильное впечатление.
– Именно.
– А я надеялся, что я первый.
– Увы, случилось иначе. Я легко могла бы солгать тебе и сказать, что ты был первым, но впоследствии я никогда не могла бы простить себе этой лжи. Ты ведь знаешь, мне было семнадцать лет, когда я окончила школу, а когда я познакомилась с тобой, мне было двадцать три. Как видишь, было шесть лет – очень весёлых, с танцами, вечерами, балами, пикниками. И конечно, мне поневоле приходилось постоянно встречаться с молодыми людьми. Многие из них увлекались мною, а я…
– А ты увлекалась ими.
– Это было вполне понятно, Фрэнк.
– Ну конечно! И затем это увлечение усиливалось?
– Иногда. Когда я встречала молодого человека, который ухаживал за мной на балах, сопровождал меня на всех прогулках, провожал меня поздно вечером домой, то, конечно, моё увлечение усиливалось.
– Так.
– А затем…
– Что же затем?
– Ты ведь не сердишься?
– Вовсе нет!
– Затем, постепенно усиливаясь, это увлечение переходило в нечто, похожее на любовь.
– Что?!
– Не кричи так, Фрэнк.
– Разве я кричу? Пустяки! Ну и что же дальше?
– К чему входить в подробности?
– Нет, теперь ты уже должна продолжать. Ты слишком много рассказала, чтобы останавливаться. Я решительно настаиваю на продолжении.
– Мне кажется, ты мог бы сказать это немного в другом тоне. – На лице Мод появилось выражение оскорблённого самолюбия.
– Хорошо, я не настаиваю. Но я прошу тебя рассказать мне немного подробнее об этих прошлых увлечениях.
Мод откинулась на спинку кресла. Глаза её были полуприкрыты. На лице мелькала едва заметная тихая усмешка.
– Если, Фрэнк, ты так хочешь знать, то я готова рассказать тебе решительно всё. Но пожалуйста, не забывай, что в то время я даже ещё не была знакома с тобой. Расскажу тебе один случай из моей жизни. Самый ранний. Я отчётливо помню его во всех подробностях. Произошло это оттого, что меня оставили одну в комнате с молодым человеком, пришедшим к моей матери.
– Так.
– Ты понимаешь, мы были в комнате совершенно одни.
– Отлично понимаю.
– Он стал говорить мне, что я ему очень нравлюсь, что я очень хорошенькая, что он никогда ещё не видел такой милой, славной девицы, – ты знаешь, что мужчины обыкновенно говорят в таких случаях.
– А ты?
– О, я едва отвечала ему, но, конечно, я была ещё очень молода и неопытна, мне было приятно слушать его. Вероятно, я ещё плохо умела тогда скрывать свои чувства, потому что он вдруг…
– Поцеловал тебя?
– Именно. Он поцеловал меня. Не шагай так из угла в угол, дорогой. Это действует мне на нервы.
– Хорошо, хорошо. Как же ты ответила на это оскорбление?
– Ты непременно хочешь знать?
– Я должен это знать. Что ты сделала?
– Знаешь, Фрэнк, мне вообще очень жаль, что я начала рассказывать тебе всё это. Я вижу, как это раздражает тебя. Закури лучше свою трубку и давай поговорим о чём-нибудь другом. Я знаю, что ты будешь очень сердиться, если узнаешь всю правду.
– Нет, нет, я не буду сердиться. Итак, что же ты сделала?
– Если ты так настаиваешь, то я, конечно, скажу тебе. Видишь ли, я возвратила ему поцелуй.