— Хотите сделать репортаж: будущий губернатор…ской области «без галстука»? — наконец серьезно спросил он. — Как передача на НТВ?

— Конечно, хотела бы. Но для этого нужна видеокамера и оператор.

— Нашли проблему, — отозвался он и бросил недокуренную сигариллу в пепельницу. — У меня есть даже профессиональная японская видеокамера за пятьдесят тысяч долларов. Прямо из комплекта НТВ. А мой телохранитель Михаил в свое время работал оператором на телевидении, пока не уволили по сокращению штатов.

— Обычная история, — сказала я. — А куда мы поедем?

— Ко мне на дачу, если не возражаете.

— Никоим образом, Никита Никитич.

— Можете называть меня просто Никита. А вы — Анна, насколько я успел прочитать в вашем редакционном удостоверении?

— Да.

— Не хотите чего-нибудь выпить? Чаю, кофе? шампанского или мартини?

— Сок, если можно.

Бурмистров извлек из холодильника упаковку апельсинового сока и, откупорив, налил мне в тут же запотевший бокал. Протянул мне со словами:

— Прошу.

В этот момент машину качнуло, я едва успела перехватить бокал, но для сохранения равновесия уперлась рукой в сиденье. Под ладонью что-то хрустнуло, и вспыхнул экран находившегося в полутора метрах от меня телевизора.

Я глянула вниз, под ладонь, и увидела, что переломила пополам пульт дистанционного управления.

— Ничего страшного, — сказал Никита Никитич. — Купят новый.

И он снова полез в холодильник.

«Продолжаем ночной выпуск криминальных новостей, — послышалось с экрана, — кандидат в губернаторы области, генерал ФСБ Зубарев заявил, что следствие по делу об убийстве вице-губернатора Виктора Клейменова может выйти на прямых заказчиков уже в течение одной-полутора недель. Он не исключает громких разоблачений и того, что цепочка приведет на самый верх. Бежавшая из-под стражи Юлия Максимова, которой инкриминируется соучастие в убийстве Клейменова и его охранников, объявлена в федеральный розыск».

Я, боясь перевести дыхание, покосилась на Никиту Никитича: он рылся в холодильнике и не видел того, что на экране появилась моя фотография.

Хорошо, что я не очень похожа… впрочем, от этого не легче.

Бурмистров распрямился, но фотография уже исчезла с экрана, а вместо этого возникла физиономия диктора, сообщившего следующее:

«Сегодня в роддомах номер два и номер три произошли странные и, по существу, трагические события: из моргов роддомов исчезли несколько трупов новорожденных младенцев (меня аж передернуло от этого холодного и циничного — „трупы новорожденных младенцев“) и тело беременной женщины двадцати двух лет, ребенок которой умер, так и не родившись».

Я подалась вперед, протянула руку и выключила телевизор. Бурмистров сказал:

— Да, Анечка, содержимое наших криминальных новостей аппетиту не способствует. Особенно ночные страшилки.

И поставил передо мной хрустальную вазу с фруктами.

— Спасибо, — машинально произнесла я.

Глава 9 ОТКРОВЕНИЯ НИКИТЫ БУРМИСТРОВА

Машины въехали во двор бурмистровской дачи. Сам дом был куда скромнее, нежели можно было предположить у такого видного политика и коммерсанта. Вероятно, это был демократический вариант дачного ансамбля, потому как негоже кандидату в губернаторы прозябать в позорной антинародной роскоши. По крайней мере — в глазах избирателей.

А глазами избирателя могла стать я — якобы московская журналистка. Но того, что это не так, Бурмистров ведь не знал. Так что рассчитывал произвести на московскую прессу самое благоприятное впечатление.

Мы прошли в просторный холл и расселись по креслам. Тотчас же подали кофе с коньяком, которые, надо признать, были весьма кстати: все-таки было морозно, хотя в салоне лимузина этого и не чувствовалось. Кроме того, кофе с коньяком очень благотворно влияет на нервную систему, одновременно подхлестывая ее к деятельности и успокаивая. И то и другое было мне сейчас необходимо: я чувствовала сильную усталость, но положи меня отсыпаться — наверняка не заснула бы. Просто не смогла бы. Выбилась из режима.

Убедившись в том, что мы остались одни, Никита Никитич поднял на меня глаза и произнес:

— Вас, Аня, конечно же, интересует прежде всего то, что я думаю об убийстве вице-губернатора Клейменова, не так ли? Ведь дорогой столице нет никакого дела до наших провинциальных проблем, и наверняка вы не приехали бы, не будь этого убийства вице-губернатора.

— Да, конечно. — И, вживаясь в роль московской журналистки, бойко произнесла: — Как вы думаете, Никита Ни… как вы думаете, кому выгодна смерть вице-губернатора?

Бурмистров помолчал, а потом засмеялся и произнес:

— Самое интересное, что, по моему мнению, она никому не выгодна. От нее больше убытков, чем реальной пользы. Причем как тем, кто инспирировал этот заказ, так и тем, кто благожелательно относился к Клейменову. Подумайте сами: политическая карьера Виктора Сергеевича близилась к закату; его босса, губернатора Сухорукова, уже сняли с выборов, так что Клейменов не мог рассчитывать на то, что останется в политике. По крайней мере, в прежнем качестве.

— Это верно, — сказала я, думая, что слишком уж быстро Никита Никитич свернул на нужные мне рельсы. — Но…

— Если вы хотите спросить, кто убил Клейменова, так об этом я знаю не много, Аня. По-моему, вы должны знать больше моего. Одну минуту, Аня… сейчас я вызову сюда человека… думаю, он сможет дать самые подробные комментарии касательно убийства Клейменова. — Он нажал кнопку внутренней связи и произнес:

— Кирилла сюда вызови. Да… интервью. Поживее. Все-таки уже два часа ночи, пора и честь знать. — И с улыбкой повернулся ко мне:

— Я думаю, вы слышали о том громком скандале, что разразился вокруг предполагаемого участия в заказе Клейменова ваших московских спецслужб.

Вот тут уже у меня побежали по спине мурашки, и я пожалела о том, что сунулась к Бурмистрову. Конечно, я быстро совладала с собой, и, кажется, Никита Никитич не заметил мгновенного тревожного блеска в моих глазах.

— Вы говорите об аресте и побеге этой…

— …совершенно верно, Максимовой, — подхватил Бурмистров. — Не так ли, Кирилл Иваныч?

Я обернулась и посмотрела на того, кому адресовались эти спокойные, без малейшего внутреннего напряжения, слова кандидата в губернаторы, и вытянулась в кресле с побелевшими губами: на пороге гостиной стоял капитан РУБОПа Сенников. Тот самый, что прикрывал выходы из того злополучного подъезда, где меня шарахнуло электрошоком, а киллера — роем пуль в самое сердце.

— Проходи, Кирилл Иваныч, — сказал Бурмистров благожелательно. — Ну что, пальчик тебе починили или как?

— Починили, — сказал Сенников, а потом, прищурясь, посмотрел на меня и произнес, как будто ожидал увидеть меня на этих задушевных ночных посиделках: — А ее-то зачем приволок, босс? Чтобы она мне второй палец сломала?