— Ну если вы так настаиваете, — улыбнулся он. — Впрочем, я ненавижу разговаривать о деньгах в заведениях. Честно признаться, я заядлый курильщик. Может быть, поедем ко мне?
— Думаю, что нам нужно обговорить условия хотя бы предварительно, чтобы в случае чего вам не терять времени.
— Времени у меня сколько угодно, — вновь отмахнулся он и встал. — Поедемте.
Мы вышли под дождь на тротуар и погрузились в громоздкую карету лондонского такси. Сам я принципиально не пользовался такой роскошью. Было уже темно, и за окнами искрились и расплывались светофоры, фары и неоновые огни реклам. Шофер привез нас в одинокий темный переулок где-то на северо-востоке к подъезду высокого дома, похожего на старую гостиницу. Возле подъезда в свете виселицы уличного фонаря сыпался дождь, рассыпаясь бисером на крышах тесно припаркованных автомобилей. Он набрал код, и мы вошли в осветившийся вестибюль, потом в теснейший лифт и медленно потянулись вверх. На самом верху мы еще немного поднялись по устланной ковровой дорожкой винтовой лестнице, и не успел он воткнуть ключ в замочную скважину, как свет в подъезде сам собой погас.
— Проклятье! — сказал Джек Грац и отворил дверь в темноте.
Мы вошли в прихожую, где скучно зажглась маленькая лампочка, скинули куртки и прошли в холостяцкую комнату. В маленькой каморке густел затхлый стариковский уют и работал монитор компьютера. Только легкий наклон оконной стены выдавал, что мы находимся в мансарде. Желтые обои на стене отсырели большими разводами. Низкое окно было распахнуто в дождь, и на полу была целая лужа дождевой воды. Хозяин подошел к окну, вытащил из-за чугунного бортика корытце с цветами, поставил его на стол и закрыл створки. В комнате сразу стало тише и хуже.
— Присаживайтесь. Хотите чаю или кофе? — спросил он, включая чайник.
Я заметил, что глаза у него стали усталые, и отказался.
— Может быть, немного джина? — спохватился он и распахнул дверцу холодильника, стоявшего тут же в комнате. — Кругом такая сырость, что можно и простыть.
— Пейте, мне не хочется, — сказал я холодно, садясь на низкий диван с протертыми до дыр подлокотниками. — Давайте-ка ближе к делу.
Он замер с бутылкой в руках, как бы думая, обижаться ему или нет.
— Ах да, конечно! — ожил он. Но тут же плеснул в два стакана и подал один из них мне. — Я позволил себе навести о вас кое-какие справки, — виновато объявил он (я сделал вопросительное лицо). — Насколько я знаю, вы из Томска.
— Да, — сказал я нахмурившись. — А в чем дело?
— За какую сумму вы бы согласились выполнить одно поручение? Оно не займет у вас больше двух дней.
Я еще больше озадачился. Он о чем-то вспомнил, подскочил к компьютеру и щелкнул клавишей мышки. На экране появились мои фотографии, в том числе детские.
— Я не понимаю, кто тут за кем должен следить? — с некоторым возмущением спросил я.
— Никто ни за кем не должен! — бойко отмахнулся он. — Вы лучше скажите, хотели бы вы очень хорошо заработать?
— Кто бы не хотел, — сказал я, сознательно окинув несвежую комнату взглядом. — Но, видите ли, я ищу работы, а не поручений.
— Ну, скажем, шесть тысяч фунтов стерлингов вас устроили бы? — быстро спросил он.
Я резко встал, решив, что он издевается. Он тут же замахал руками:
— Подождите! Подождите! Я вам все объясню.
— Вы что хотите, чтобы я кого-то убил. Я этим не занимаюсь.
— Вы меня неправильно поняли! Пожалуйста, сядьте.
Я вспомнил анекдот про бомжа в общественном туалете, который умолял трахнуть его в задницу за две тысячи баксов, и когда один очень нуждающийся в средствах интеллигент пересилил себя и согласился, бомж кричал, упираясь руками в кафель: «Давай! Давай! Вгоняй! Вгоняй меня в долги!»
Но все же я присел, скорее из любопытства, чем из заинтересованности.
Джек Грац облегченно выдохнул.
— Видите ли, я инженер, — начал он размеренно, как начинают все трудные объяснения, и как бы гипнотизируя меня волчьим взглядом. — Я занимаюсь проектированием мостов. — Тут он сделал паузу и посмотрел на меня в упор. — Вы знаете, сколько стоит проект одного загородного дома?
Я пожал плечами:
— Смотря где. В Англии очень дорого. А в России вам за пять-шесть тысяч проект любого дома состряпают.
— Вот именно! — внезапно воскликнул он и многозначительно поднял указательный палец. — Каких-нибудь шесть тысяч, и вам сделают полноценный проект роскошнейшего особняка, за который здесь запросили бы в десять раз больше. А теперь представьте себе, сколько стоит в Англии проект обычного, но большого магистрального моста.
Он поднял брови торжественно и вопросительно.
— Думаю, дорого, — сказал я подчеркнуто без интереса.
— Так вот, — проще продолжил он. — Задание у вас будет творческим. Мы хотим, чтобы вы сделали нам снимки одного моста.
— Какого еще моста? — с возмущением спросил я.
— Да вы не кипятитесь, не кипятитесь, — примирительно поднял он ладони. — Ничего особенного, просто моя фирма подбирает самые удачные проекты современных мостов для того, чтобы разрабатывать наиболее эффективный проект для крупного госзаказа. Но вы же знаете, что во многих странах, в том числе и в России, большие мосты считаются стратегическими объектами и любая информация о них недоступна. И вы прекрасно понимаете, что эта секретность полная ерунда. Так, пережитки холодной войны. Мост — это не микрочип. Любое современное государство может снять его во всех мельчайших подробностях из космоса. Увы, у нашей скромной фирмы таких возможностей нет, — он весело развел руками.
— Видите ли, по профессии я художник-оформитель, — заметил я. — Я не фотограф.
— Для этого и существуют деньги. Лучшего стимула для искусства мир еще не придумал. Кроме разве что любви и страха. Но это не наши методы. Мы предпочитаем платить. Потому что у нас есть свои принципы.
— У всех есть, — заметил я. — А о каком мосте идет собственно речь?
Он щелкнул клавишу, и на экране появился хорошо известный мне мост через реку Томь в районе закрытого города Северска.
— Узнаете? — спросил он.
— Но я же не дурак, — мрачно усмехнулся я. — Это же вблизи города с крупнейшим в Сибири атомным предприятием.
Он мило улыбнулся, как будто ожидал моего замечания.
— В том-то и дело, что достать подробные снимки этого моста для нас крайне проблематично, — сказал он. — А как раз он-то нам и нужен. Поэтому мы и нуждаемся в сообразительном местном человеке.
Я скривился, он встрепенулся и опять поднял ладони:
— Вопрос о цене остается открытым!
Я почувствовал, как лицо у меня наливается кровью.
— Может, хватит мохнать бабушку? — наклонил я голову набок. — Я не буду рисковать жизнью из-за каких-то шести тысяч.