— Эта картина принесет два миллиона, — радостно объявил он. — А Невада немедленно начинает новую!

* * *

Лимузин свернул на подъездную дорогу и проехал под ажурной аркой с уже знакомым вензелем. Рина выглянула из окна и увидела огромный особняк. В лучах закатного солнца его белая крыша казалась темно-оранжевой.

Ей стало не по себе. Что она здесь делает? Этого Неваду она не знает! В панике она раскрыла сумочку и принялась искать полученную от него телеграмму. И только когда она нашла и перечитала ее, то почувствовала себя спокойнее.

Неожиданно ей вспомнилось, как она телеграфировала ему в прошлом месяце из Швейцарии.

Рина уже три года не имела от него вестей. Три года бегства. Первые шесть месяцев она провела в Бостоне, потом заскучала. Далее был Нью-Йорк, потом Лондон, Париж, Рим, Мадрид, Константинополь, Берлин. Были праздники, жажда новых ощущений, яростные любовные связи, страстные мужчины, ненасытные женщины. И чем дальше она убегала, тем более испуганной и одинокой становилась.

А потом было утро в Цюрихе, когда она проснулась от ярких лучей солнца, бившего ей прямо в глаза. Она лежала голая, укрытая простыней. Во рту пересохло так, словно она не пила уже месяц. Она потянулась к графину на столике и, не обнаружив его, с ужасом осознала, что находится не в своем номере.

Она села и увидела комнату, богато обставленную по-европейски, но совершенно незнакомую. Она поискала взглядом пеньюар, но не увидела никакой одежды. На тумбочке обнаружились сигареты и спички, и она закурила.

В комнату без стука вошла привлекательная темноволосая женщина. Подойдя к кровати, она наклонилась и поцеловала Рину в губы.

— А, ты проснулась, моя милая.

— Кто вы?

— О, любимая, ты меня не узнаешь?

Рина покачала головой.

— Может быть, это освежит твою память, дорогая? — Незнакомка бросила на кровать пачку фотографий.

Рину затошнило. Не может быть, чтобы это была она! Голая. С этой женщиной и двумя мужчинами.

Негативы обошлись ей в десять тысяч долларов. Получив их, Рина тут же сожгла их в пепельнице. Оказавшись в гостинице, Рина тут же послала Неваде телеграмму: «Мне одиноко и страшно, как никогда. Ты все еще мой друг?»

Его ответ пришел на следующий день вместе с чеком на пять тысяч долларов и бронью на проезд от Цюриха до Калифорнии.

Рина нервно смяла телеграмму. Ответ был характерен для того Невады, которого она помнила: «Я твой друг. Невада».

17

Невада откинулся в кресле и обвел взглядом просторный кабинет, в котором повисла напряженная тишина. Дэн Пирс непроницаемо улыбался.

— На этот раз речь не о деньгах, Берни, — сказал он. — Просто настало время сделать фильм о настоящем Западе, забыв о той чуши, которую мы делали уже столько лет.

Норман опустил взгляд на синюю папку со сценарием.

— Дело вовсе не в сценарии, он великолепен. — Он повернулся к Ван Эльстеру за поддержкой. — Он великолепен, правда?

Высокий лысый режиссер кивнул:

— Да, сценарий просто отличный.

— Тогда в чем дело?

Норман покачал головой.

— Момент неподходящий. Уорнер вот-вот выпустит картину со звуком. «Огни Нью-Йорка». Некоторые считают, что с ее выходом придет конец «Великому Немому».

Дэн Пирс рассмеялся.

— Чепуха! Кино есть кино. Кто хочет услышать, как говорят актеры, пусть идет в театр.

Норман повернулся к Неваде и проговорил отеческим тоном:

— Послушай, Невада, разве мы когда-нибудь тебя подводили? Если дело в деньгах, то просто назови сумму.

— Нет, дело не в деньгах, — улыбнулся Невада. — И ты это знаешь, Берни. Десять тысяч в неделю хватит любому, пусть даже налог и вырос до семи процентов. Дело в сценарии. Это первая правдивая история, которая мне здесь попалась.

Норман взял сигару. Невада откинулся в кресле. Он вспомнил, как впервые услышал об этом сценарии. Это было в прошлом году, когда он снимался в «Перестрелке на закате».

К нему подошел один из молодых сценаристов, бледный очкарик.

— Мистер Смит, — робко проговорил он, — не уделите ли вы мне пару минут?

Невада отвернулся от гримера и неуверенно отозвался:

— Ну конечно…

— Марк Вейс, — представился сценарист, ободренный улыбкой Невады, и быстро продолжил: — Мне бы хотелось, чтобы вы прочли этот сценарий. Я работал над ним два года. Это об одном из последних ковбоев-гангстеров Юго-Запада. По-моему, он не похож на все, что снимали до сих пор.

Это был один из недостатков звездного статуса. Все пытались подсунуть ему свои гениальные сценарии.

— Как он называется?

На обложке папки было написано: «Ренегат». Рукопись оказалась увесистой — раза в три больше обычных сценариев.

— Длинный, однако, — заметил он.

Вейс кивнул.

— Да, он длинный, сократить его, по-моему, нельзя. Все здесь правда. Я два года изучал старые газеты по всему Юго-Западу.

Невада опять повернулся к гримеру и бросил через плечо:

— Ну и что же с ним сталось?

— Никто не знает. Однажды он просто исчез, и больше о нем никто никогда не слышал. За ним шла погоня. Ее участники думают, что он погиб где-то в горах.

— Новый сюжет всегда кстати. Зрителям начали надоедать одни и те же герои. Как вы назвали этого парня?

— Сэнд. Макс Сэнд.

Рукопись выскользнула из рук Невады. Кровь отхлынула у него от лица.

— Что вы сказали? — глухо переспросил он.

Вейс удивленно посмотрел на него.

— Макс Сэнд. Имя можно изменить, но его действительно так звали.

Тряхнув головой, Невада посмотрел на рукопись, лежащую на полу. Вейс поспешно нагнулся за ней. Невада взял себя в руки, принял у Вейса сценарий и выдавил улыбку.

Вейс облегченно перевел дух.

— Спасибо, мистер Смит, — благодарно произнес он. — Я очень ценю ваше внимание. Еще раз спасибо.

Неделю Невада не отваживался взяться за сценарий. Почему-то ему казалось, что прочесть его — значит себя выдать. А потом вечером он вышел в библиотеку, где его дожидался Ван Эльстер, и обнаружил, что тот погружен в чтение того сценария.

— Давно он у тебя лежит? — спросил режиссер.

— С неделю, — пожал плечами Невада. — Ну, знаешь, как это бывает. Сценаристы вечно подсовывают свои рукописи. Что-нибудь стоящее?

Ван Эльстер задумчиво положил рукопись на стол.

— Более чем стоящее. Это великолепный сценарий! Я хочу поставить эту картину, если ты возьмешься за главную роль.