Хотя справедливости ради стоит сказать, что спецэффекты в фильме сделаны на высшем уровне. Но если смотреть на всю эту прелесть по обыкновенному видику, без всяких наворотов, то зрелище быстро нагонит тоску и печаль.
На два часа я отвлеклась от реальных забот и была полностью поглощена спасением мира. Но, как оказалось, мир от машин спасти так и не удалось, и я была немного разочарована. Просто потому, что Голливуд стал сдавать свои позиции и после рокового одиннадцатого сентября завязал со всеми happy endами. Стало грустно оттого, что пессимизм, свойственный Востоку, добрался и до Запада.
— А, вот вы где!
Мы с Егором, как по команде, обернулись.
— К вам можно? — поинтересовался Никита.
— Конечно. — Егор подвинулся на диване, освободив место для отца. — А где дядя Ваня?
— Дядя Ваня пошел домой.
По тону голоса я поняла, что Никита остался не очень доволен визитом Кондрашова.
— Вы что, с ним поругались? — поинтересовалась я.
— С чего ты взяла?
— Просто ты какой-то хмурый и пасмурный после вашего с ним разговора.
— Нет, поругаться мы не поругались, но его вопросы и неподдельный интерес к некоторым вещам, которые касаются только меня, мне не понравились. Я бы даже сказал, что насторожили.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не верю, что Ермаков растрезвонил по всей округе, что у меня со счета пропали деньги. Это не в его интересах. И потом, этот эпизод с машиной… Если бы ты только слышала, как долго и упорно Иван у меня выспрашивал, почему я не сел в машину! И его очень заинтересовала ты.
Здесь я немного приосанилась, чтобы Никита понял и убедился, что в этом нет ничего странного и необычного. Я действительно девушка очень видная. Но, наверное, Никита не то имел в виду.
— Понимаешь, если бы он восхищался только твоими внешними данными, я бы его еще понял, но он подробно расписывал мне твои боевые приемы, как будто сам был участником твоих драк или по крайней мере наблюдателем. Его слишком сильно интересовали обстоятельства нашего знакомства.
— И что ты ему сказал?
— Правду говорить было бы очень глупо, поэтому я немного приврал.
— Что именно, ты можешь мне сказать? — настаивала я.
— Я сказал, что мы знакомы достаточно давно, просто некоторое время не виделись. А после моего приезда из Москвы я встретил тебя в «Золотой гриве».
— Ты имеешь в виду тот вечер, когда я встречалась с Фурманчуком?
— Да. Дело в том, что Кондрашов — моя правая рука. Он в курсе всех основных дел, и я также думаю, что у него есть свои шпионы, которые давно ему доложили, что однажды я приехал в «Золотую гриву» на такси, а уехал с одной молодой и очень красивой девушкой. Поэтому не имело смысла придумывать романтические подробности нашей встречи.
— Ты думаешь, что Кондрашов за тобой следит?
— Теперь я уверен в этом на все сто.
— Собираешься что-то предпринять?
— Наверное, — пожал плечами Никита. — Мне бы сначала узнать, кто снял мои деньги. Если честно, то я не удивлюсь теперь, узнав, что это дело рук Кондрашова.
Никита резко поднялся и начал ходить кругами по комнате.
— Что с тобой происходит?
— Мне пришла в голову одна невероятная мысль. И чем дольше я над ней думаю, тем больше понимаю, что она не такая уж и бредовая, как это может показаться на первый взгляд. Женя, у тебя случайно нет знакомого хакера?
— А зачем тебе понадобился сей субъект? Ты собрался грабить банк?
— Почти, — улыбнулся Панкратов. — Я хочу проверить личный счет одного моего друга. Мне кажется, что на нем я найду одну кругленькую сумму, недавно появившуюся там. И я хочу вернуть ее обратно законному владельцу, а также снять кое-какие проценты в качестве компенсации за моральный ущерб.
Я перебрала в своей памяти всех знакомых, которые хоть каким-то образом могли помочь Никите. Поняв, что среди них нужного человека не найду, я стала вспоминать знакомых моих знакомых. Но безуспешно. Вот если бы Никита попросил взорвать Кондрашова или сильно побить, тогда — другое дело. Здесь я могла бы помочь ему и сама, но с хакерами в моей жизни все обстояло гораздо сложнее.
— Женя, ты слышала мой вопрос? — уточнил Никита.
— Конечно, у меня со слухом полный порядок. А вот с памятью небольшие проблемы, потому что я никак не могу вспомнить нужного тебе человека.
— А может, твоя тетя знает такого человека? — несмело предположил Никита.
А что, хорошая идея. Тетя Мила, несомненно, должна знать такого человека. Она вообще у меня работает вместо справочного бюро, потому что знает пол-Тарасова. Картотеки на каждого у нее, конечно, нет, но собрать данные на какого-то отдельного жителя Тарасова тетя может без проблем.
Я подошла к телефону и набрала свой домашний номер.
— Тетя Мила, это твоя любимая Женя беспокоит.
— Я уже поняла, — с готовностью откликнулась тетушка.
— Тетечка, ты, конечно, понимаешь, что я звоню тебе не просто так, а по делу.
— В этом я не сомневалась ни секунды. Вы с Никитой хотите опять привезти ко мне Егора? Давайте, я буду только рада. Молодоженам надо побыть немного вместе, без свидетелей.
Тетя, как всегда, бежала впереди паровоза, потому что не давала мне вставить ни слова. Сама задавала вопрос и сама на него отвечала.
— Тетя, ты можешь остановиться и помолчать хотя бы ненадолго?
— Могу, конечно. Но разве я не права? — удивилась тетя.
— Совершенно не права. Дело совершенно в другом. У тебя нет случайно знакомого хакера?
— Хакера, говоришь? Дай немного подумаю.
Секунд на тридцать в телефонной трубке воцарилась тишина. Если бы мне не было слышно дыхания тети, я бы подумала, что она куда-то отошла, настолько было тихо.
— Женя, ты меня слушаешь? — наконец-то услышала я долгожданный голос.
— Конечно, и очень внимательно.
— Я тут вспомнила одного своего старого знакомого, Черняева Антона. Он был моим студентом. Так вот однажды ему удалось влезть в банк данных нашего института, за что парень и был из него изгнан.
— Отлично! — обрадовалась я.
— Чему ты так радуешься? — возмутилась тетя. — Если бы мальчик доучился, то из него вышел бы толк.
— Меня так вдохновило вовсе не его отчисление, а прежде всего то, что он может залезть туда, куда обычно посторонних не пускают, — оправдалась я. — Ты случайно не знаешь, как его найти?
— Представь себе, где-то у меня был записан его домашний телефон. Давай я поищу, а ты перезвони мне минут через пятнадцать. Ладно?