XX век поражает гигантизмом своих проектов и… потрясает тупостью, плоскостью, одномерностью их осмысления. Словно от восторга перед размерами проектов парализовало воображение, которое должно было нарисовать полную картину того, что случится, когда проект будет реализован. Словно у власти вместо мозга — кирпич. Словно кроме насущной прагматической цели ничего более существовать не может.
Так уж сложилось в отечественной истории, что государство Российское в первую очередь заботили интересы самого себя, а интересы России, если до них доходили руки, всегда были только на втором месте. Потому почти весь XX век Россия была словно узурпирована собственным государством, низведена до уровня сырьевого и пространственного придатка к экономике, к политике, к любым нуждам власти. И Чусовая едва не стала жертвой.
Новым заводам XX века Чусовая была уже не нужна. Железные дороги опутали Урал и заменили собой Чусовую, взяв на себя её историческую роль главной магистрали края. Но государство присвоило все средства производства, а Чусовая ещё со времён горных заводов воспринималась на Урале как главное из этих средств. Вот государство и относилось к реке «по инерции»: обезличенно, как к механизму. А порой и как к сточной канаве. Сиюминутная выгода решала всё. А чего жалеть Чусовую? У государства есть множество других рек. Погибнет одна — ну и что? Останутся тысячи прочих. Не беда!
Какое-то первобытное, примитивное понимание сути инициируемых процессов создаёт ощущение не просто невежества, а торжествующего варварства, возведённого в государственный принцип. Ну, прогремела Гражданская война, когда власть оружием доказала своё право на существование: так что же, надо вырезать побеждённых до последнего старика и младенца, как в деспотиях Древнего Востока? Ну, приходится заставлять людей работать на идею без их желания и без справедливой оплаты: так что же, надо превратить этих людей в египетских рабов, голыми руками возводящих пирамиды? Ну, можно сплавлять по реке плоты или брёвна: так что же, надо заголить все горы и сделать из реки лесной конвейер?..
Та же топорность и бездарность пронизывают и проект Трансуральского водного пути. Да, Чусовая была дорогой в Сибирь, но ведь нельзя же одну лишь эту её функцию возводить в абсолют! Это всё равно что строить огромную лестницу с целью добраться до Луны. Но таков был стиль времени. Тянули по болотам Заполярья железные дороги; рыли ядерными взрывами канал от Камы до Печоры; затопляли города искусственными морями; строили общество равенства и братства, загнав четверть страны за колючую проволоку…
Каналы, которые соединяют крупные речные бассейны или водоёмы, на Урале были не в новинку. Можно вспомнить «Ушковскую канаву» или «Зотовский канал». Можно назвать канал Прокоп, которым от реки Очёр к реке Чепце соединили Среднюю Каму с Вяткой, или Северо-Екатерининский канал, который соединил бассейны верхней Камы и верхней Вычегды. Все эти сооружения были воздвигнуты в XVIII–XIX веках.
Идея Трансуральского водного пути происходит тоже из XVIII века. Это ведь так заманчиво: найти узкий перешеек и рассечь его каналом, чтобы из Волги в Обь можно было попасть, не сходя с палубы судна. Такая мысль осенила академика П. С. Палласа во время его путешествия по Чусовой в 1770 году.
О соединении бассейнов Волги и Оби Паллас писал: «Сей средний хребет… здесь столь неприметен, что если когда вздумают посредством каналов соединить Сибирские воды с Российскими, то надобно будет взглянуть и на сиё место». Паллас даже подыскал «сиё место» для канала: междуречье Сулёма и Межевой Утки и в окрестностях Черноисточинского пруда («Чёрного озера»), Паллас указал: «Урал в сём месте узок и не весьма высок, а расстояние Чёрного озера от лежащих на той стороне к Чусовой ручьёв Висима и Шайтанки столь невелико… кажется, сиё есть единое из всех способнейших мест, где бы возможность соединения сибирских рек с Российскими испытать надлежало».
Мысль академика Палласа не была забыта. Работы по изысканию водного пути от Чусовой к какой-нибудь реке Обского бассейна велись хоть и с перерывами, но довольно настойчиво. Например, в путеводителе Е. и Ю. Постоноговых (1980) при описании бойца Шайтан возле Нижнего Села сказано: «На камне Шайтан можно заметить маркировку, датированную 1911 годом. Это отметила уровень воды одна из первых экспедиций по созданию трансуральского водного пути».
Об организации таких экспедиций туманно свидетельствует обзор «Россия. Полное географическое описание нашего отечества» (1914). Вот цитата: «Из дальнейших мер к улучшению путей сообщения Приуралья следует указать на предложенный в конце XVIII в. академиком Палласом проект соединения коротким каналом верховьев pp. Чусовой и Исети близ Екатеринбурга, для соединения Камского бассейна с Обским. Только теперь этот проект близок к осуществлению».
Видимо, идея Палласа о соединении бассейнов через реку Сулём обладает магической живучестью. На рубеже 70—80-х годов, когда первым секретарём Свердловского обкома КПСС был Б. Н. Ельцин, эта идея возродилась в новом качестве. Водами Сулёма через трубопровод решили «подпитать» Нижний Тагил, а для этого на Сулёме было необходимо построить водохранилище. Проект контролировал сам Б. Н. Ельцин. К Сулёму проложили автодорогу (которая нарушила режим заповедности Висимского заповедника), ЛЭП и нитку водовода; на водоразделе построили станцию перекачки; начались вырубка леса и возведение дамбы для водохранилища. С приходом перестройки работы были приостановлены, потом остановлены совсем, потом «заморожены», а потом и вовсе заброшены.
Советской эпохе с её планами поворота северных рек идея Трансуральского водного пути пришлась очень даже по нраву. Профессор П. П. Семёнов-Тян-Шанский в книге «Поволжье» (Издание Волжского государственного пароходства и транспечати Н. К. П. С., 1926) писал: «Между тем в XX в. воскрес высказанный ещё в XVIII столетии академиком Палласом проект соединения Камского бассейна с Обским путём устройства на равнине короткого канала между Чусовой и Исетью в их верхнем течении. Несмотря на всю огромную важность прямого соединения русских рек с сибирскими, он ещё не осуществлён…Заводские рабочие, конечно, не преминут принять самое деятельное участие в такого рода сооружениях». Но «рабочие» все-таки «преминули», и осуществление проекта пока не шло дальше геолого-топографических изысканий, инженерных планов и деклараций о намерениях.
Впрочем, эти планы сослужили хорошую службу, когда от нехватки воды стал «задыхаться» промышленный Свердловск. По наработкам проекта Трансуральского водного пути в 1940 году началось строительство Волчихинского водохранилища на верхней Чусовой.
Плотина водохранилища находится между горами Волчиха и Маслова на 135-м км от истока Чусовой. Длина водохранилища около 10 км; средняя глубина 2,8 м; наибольшая глубина — 8 м; площадь зеркала — 37,1 км2.
Какой была Чусовая на месте водохранилища, можно получить представление из отчёта о путешествии горного начальника Клеопина в 1735 году: «Было место трудновато для частых островов, при том же в старицу течение есть, и показалось опасно… Частые были переборцы, из оных один побольше, называемый Баской».