– Нет-нет. – Она покачала головой. – Рональд Ричардсон тоже так говорил.

– Что?.. Кто такой Рональд Ричардсон?

– Мальчик. – Заломив руки, Энни отступила на несколько шагов. – Моя первая любовь. Ну, я думала, что любила его… Он всегда нравился мне. С тех пор как я себя помню.

– И что же случилось? – ровным голосом проговорил Джордан.

– Однажды мы остались вместе на лугу, рядом с домом моего отца. Это было необыкновенно романтично. Дул ветерок, а солнце уже садилось за горизонт. И я была уверена, что он меня поцелует, – почти шепотом закончила Энни.

– Не поцеловал?

– Нет, не поцеловал. Он обнял меня, заглянул в глаза и сказал: «Грязь. У тебя глаза цвета грязи. Ты знаешь об этом?» А потом засмеялся… и спросил, не хочу ли я прокатиться верхом.

Джордан тихо выругался. У него появилось желание свернуть шею еще одному человеку.

– Значит, он тоже идиот, – проворчал граф. – Сколько тебе было тогда лет?

– Лет пятнадцать, – ответила Энни, пожимая плечами. – Или шестнадцать. Я думала, что нравилась ему так же сильно, как он мне. Но в тот день я поняла, что не похожа на других девчонок. Я была не такая, как Лили с ее фиалковыми глазами и звенящим как колокольчик смехом. Я… просто Энни. Девушка с глазами цвета грязи… Девушка, с которой можно покататься на лошади. Девушка, с которой можно пострелять. Девушка, которая умеет управлять лошадями в упряжке. Но не та, которую обнимают и целуют.

Снова шагнув к Энни, граф привлек ее к себе, пристально вглядываясь в ее лицо.

– Дорогая, послушай меня… Поверь, у тебя есть гораздо больше, чем все тобой перечисленное.

– Нет, я…

– Черт возьми, все эти дни ты сводишь меня с ума!

– Ч-что?.. – Глаза Энни распахнулись.

– Я способен думать теперь только об этом…

Тут граф вдруг наклонился, и его губы прижались к ее губам. Девушка тотчас запрокинула голову и обняла его за шею. Джордан продолжал ее целовать, и вскоре Энни почувствовала, что ноги ее стали словно ватными. Внезапно граф чуть отстранился, подхватил ее на руки и, сделав несколько широких шагов, оказался у небольшого диванчика. Он сел, усадив ее себе на колени, и тут же снова впился поцелуем в губы девушки. Энни старалась прижаться к нему как можно крепче, и эта ее реакция сводила Джордана с ума, он словно лишился рассудка.

Джордан даже вспомнить не мог, когда он так пылал страстью к женщине последний раз. Все его любовницы были созданиями мудрыми, искушенными и достаточно опытными, чтобы знать, как прикоснуться к мужчине. Но невинный язычок Энни сводил его с ума. Он вынул шпильки у нее из волос, и они пышной массой рассыпались по шее и по плечам девушки. На несколько мгновений Джордан зарылся лицом в мягкий шелк ее волос, потом снова прижался губами к ее губам. Энни запустила пальцы в его волосы и взъерошила их. Джордану же, подогреваемому страстным желанием, больше всего на свете хотелось сейчас сорвать с нее всю одежду и овладеть ею прямо здесь и сейчас, на диване в центре гостиной. Он сначала подумал о том, что им могла помешать тетя Кларисса, но потом вспомнил, что бедная женщина едва находила дорогу в собственную комнату. «Плохой, очень плохой выбор дуэньи», – с ухмылкой подумал граф. Придется ему поговорить об этом с Лили и Девоном, когда они вернутся.

Он принялся покрывать поцелуями лицо Энни, и ее тихие, почти беззвучные стоны – она едва переводила дыхание – заставили затвердеть его плоть. О Господи, казалось, он снова был зеленым юнцом, потому что эта прекрасная женщина заставляла его испытывать такие ощущения, каких он не испытывал уже целую вечность. Но самое главное – она заставила его почувствовать безграничную, всепоглощающую страсть.

Губы Джордана заскользили по шее девушки, спускаясь все ниже и ниже, пока, наконец, он не уткнулся носом в ее декольте. Теперь Энни стонала уже громче – но нет, он не сможет это сделать. Ведь Энни невинна, и потом, она сестра жены Девона…

В следующее мгновение его пальцы коснулись груди девушки и нащупали сосок. Энни тихонько вскрикнула, а Джордан стал осторожно теребить сосок. И вдруг с удивлением почувствовал, как от пронзившего его острого желания болезненно напряглась восставшая плоть. Шумно выдохнув, граф снова прильнул губами к губам Энни; только теперь он целовал ее с дикой неистовостью страсти, целовал, пока у нее не онемели губы, так что она, наконец, не выдержав, немного отстранилась от него, прервав поцелуй. Посмотрев на него своими карими глазами, взгляд которых проникал прямо ему в душу, Энни прошептала:

– Джордан, как же теперь?..

Дыхание его стало прерывистым. Ведь Энни назвала его по имени и спрашивала, что будет дальше. Он знал это в глубине душе. Как знал и то, что дальше ничего быть не может. Ему потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы снять Энни с коленей. Джордан осторожно посадил ее на диванчик и сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя. Затем медленно встал. Но на Энни он не смотрел. Не смотрел в основном потому, что точно знал: если он сейчас взглянет на нее, то поцелует снова, только на этот раз поцелуем уже не ограничится.

Джордан зажмурился и открыл глаза только тогда, когда направился к двери.

– Прошу прощения, Энни, – сказал он, не оборачиваясь. Затем выругался про себя и, не сказав больше ни слова, вышел из гостиной.

Глава 28

Ворвавшись в свою комнату, Энни захлопнула за собой дверь и, прислонившись спиной к дверному косяку, шумно выдохнула и закрыла глаза. Черт возьми, что это было? Как получилось, что вечер начался с ее рассказа о своем прошлом, а закончился их с Джорданом жаркими объятиями на диване в гостиной?

О Боже, какими страстными были эти объятия! От одной только мысли об этом ее и сейчас бросало то в жар, то в холод. И еще… Он прикоснулся к ее груди! Ни один мужчина не делал такого прежде. И его прикосновения всколыхнули что-то в ее душе, с ней произошло нечто такое, чего она не могла объяснить. Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы он не останавливался, и это единственное, что она знала наверняка. Ей хотелось целовать Джордана бесконечно, и ее ничуть не беспокоило, что их могли обнаружить слуги или тетушка Кларисса. «Хотя как раз тетушка, – криво усмехнувшись, подумала Энни, – скорее всего хлопнула бы меня по плечу и сказала: “Отлично”!»

Энни подошла к кровати, присела на краешек и, внимательно разглядывая мыски своих туфелек, попыталась осмыслить только что случившееся. Он сделал это не из жалости, ведь так? А если все-таки из жалости… О Господи, она не вынесет, если это так. Но нет, Джордан не обманывал ее – это Энни знала наверняка. Сидя у него на коленях, она чувствовала его восставшую плоть. Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней, но она не решилась.

Вместо этого она обняла его за шею и целовала до тех пор, пока у нее не закружилась голова. И такие приятные были ощущения… А поцелуи графа совсем не походили на один неумелый поцелуй Артура. Когда она целовала Джордана, то словно погружалась в море растопленного меда. Так было сладко и прекрасно, что отрываться от него не хотелось.