– Спишь? – снова рядом оказался брат.
– Не-а. – Я посмотрел на него.
– А соображаешь хорошо? – Рой досадливо поморщился, словно он был чем-то сильно раздосадован.
– Нормально. – Я пожал плечами. – А что?
– Ты зачем младшего Эрахова задел?
– Само так вышло. Он нарвался, а я ответил. Сначала в Рупьенгарде сцепились, а потом в дороге встретились.
Брат хлопнул себя по бедру:
– Ты понимаешь, где он, а где ты?
– Да что случилось-то?
– Пока мелочь. В ставке князя прозвучала фамилия Руговир, и мне сразу же об этом доложили. Лейтенант Сьеррэ Эрахов подал рапорт, в котором обвиняет тебя и некоего поручика Яна Михара в невыполнении его прямых приказов. Так что завтра задержитесь с выступлением и, прежде чем покинуть лагерь, дадите показания и напишете объяснительные.
– Ясно.
Рой помолчал, а затем улыбнулся и спросил:
– Гляжу, ты неприятностей не боишься?
– Нет.
– Ну и правильно, братишка. Никого не бойся, в обиду тебя не дам, и ничего вам с Михаром не будет. Сьеррэ из одиннадцатого легиона, а вы из восьмого, и у вас свое начальство, так что его приказы имели право не выполнять. Тем более, насколько я понимаю, вы сопровождали важный груз и по дороге имели стычку с противником. Так было дело?
– В общем-то так.
– Вот на этом и стойте. Но с младшим Эраховым ссориться не советую. Сам я с ним незнаком, но говорят, что человек он вспыльчивый и весьма обидчивый. Ну и, кроме того, он часть нашей команды, идущей вслед за князем Айриком.
«Если у вас такая команда, – промелькнула у меня мысль, – то мне с вами точно не по пути. Зачем мне такие друзья?»
Брат налил вина, протянул мне кубок и сказал:
– Впрочем, есть и хорошая новость. Пришла твоя медаль за стычку с вампирами вблизи города Тараих. Завтра после подъема флага получишь награду. Ты рад?
– Пока не знаю. – Я одним махом выпил вино и встал. – Пойду спать. Благодарю за заботу и прием, но завтра у меня тяжелый день.
– Слабоват ты, братец. Вот я в твои годы…
«Пошел ты, – покидая шатер, подумал я. – В мои годы ты во дворце в необременительном карауле стоял, а потом на дуэлях до первой крови дрался и с дамочками в садах обжимался. И это подвиг? Нет уж, братец. Тебя бы в крепость Дер-Вагат, когда мы ее штурмовали и кровь рекой лилась. Вот это испытание, а твои столичные похождения и служба при штабе командующего армией отдых. Так что не надо мне рассказывать, каким ты был. У тебя своя судьба, а я двигаюсь отдельно».
Шатер брата остался позади. Свежий ночной ветерок взбодрил меня, и я направился к своей палатке. Однако в расположении легиона меня перехватили.
– Корнет Руговир? – Дорогу преградил незнакомый поручик в обычном пехотном мундире.
Правая рука легла на рукоять скьявоны, и я кивнул:
– Он самый. С кем имею честь?
– Поручик Бастон. – Он кивнул и добавил: – Адъютант майора Кано. Он приглашает вас в гости.
От сердца отлегло. Кажется, это не покушение. И я направился вслед за поручиком, который какими-то темными лагерными закоулками, мимо отхожих мест и обозных фургонов, вывел меня к палатке заместителя начальника контрразведки восьмого легиона майора Кано.
Тейваз Кано опустил голову и почувствовал, как проваливается в сон. Однако спать было нельзя, и он встряхнулся. «Черный клинок» достал фляжку с крепким бодрящим настоем и сделал большой глоток.
Кровь быстрее побежала по венам, и лицо контрразведчика покраснело. Ему стало легче, пусть ненадолго, и он начал перебирать документы, скопившиеся за день. С самого раннего утра он находился в движении: допрашивал пленных, инструктировал конных егерей, встречался с рядовыми «черными клинками», прикомандированными к боевым подразделениям, а потом присутствовал на военном совете старших офицеров восьмого легиона. Работы было много, и проблем хватало, а людей наоборот. На весь легион всего семнадцать «черных клинков»«, а требовалось в три-четыре раза больше. Поэтому майор зачастую занимался не своим делом и в палатку вернулся уже затемно. А здесь вместо отдыха его ждали бумаги, которые требовалось хотя бы просмотреть и на каждую наложить свою резолюцию.
В руках Кано оказался первый документ. Один из агентов, высокородный морейский дворянин, сообщал, что в штабе князя Айрика Раена и среди комсостава восьмого легиона все чаще озвучивается мнение о неспособности царя Эрация править страной, как это делали великие предки. И агент составил список неблагонадежных офицеров, которые много болтают, хотя сам командарм хранит спокойствие, в порочащих его действиях не замечен и слов на ветер не бросает.
Начальник контрразведки легиона поставил резолюцию: «Не обращать внимания, продолжать наблюдение», и майор Кано сделал то же самое. Князь Айрик знал, что за ним присматривают «черные клинки». А контрразведчики знали, что он об этом знает. Такая вот игра. Все в курсе того, что происходит, но сейчас это было не важно. Главное – победа, а внутренние разборки могут подождать. И тут у каждого свой резон. Князь Айрик считал, что после захвата Рубайята, когда у него появится сила и будет поддержка воинов, никто не сможет его остановить. А «черные клинки», понимавшие, что без веских доказательств и оснований царь Эраций своего родственника наказывать не станет, копили материал, следили и ждали удобного момента. Пусть сиятельный вельможа, командующий самой сильной морейской армией, продолжает служить и воевать, лишь бы не зарывался. Ну а если он потеряет чувство меры и попробует выступить против царя, так война дело опасное – прилетит из темноты арбалетный болт «вражеского» диверсанта, и нет князя. Был у потенциальных мятежников и свергателей законного государя лидер, но злая смерть унесла его драгоценную жизнь. К сожалению, господа. Конечно же к огромному сожалению всего народа и «черных клинков» в частности. И царь здесь, разумеется, ни при чем, а во всем виноваты враги Великой Мореи.
Следующим документом, которым занялся Кано, было донесение командира конно-егерского батальона майора Киникара. За минувшие сутки его подразделение, вылавливавшее диверсантов и оказавшихся в тылу морейских войск вражеских воинов, девятнадцать раз вступало в бой. Потери батальона достигли сорока семи человек только убитыми, но результат впечатлял. Уничтожено свыше двухсот и захвачено в плен более ста пятидесяти вражеских солдат. Разгромлены четыре крупных рубайятских отряда, и еще два рассеяны. Взято немало оружия, перехвачен табун в сто пятьдесят породистых лошадей. Обнаружено поселение болотных гаррид, к которому отправилась усиленная магами пехотная рота. Однако майору Киникару не хватало сил. Приставленные к его батальону чародеи находились на грани истощения, и он просил оказать ему содействие, выделив подразделению хотя бы трех-четырех «черных клинков» для допроса пленников и их сортировки.
Резолюция начальника контрразведки была короткой: «Отказать. Пусть обходится собственными силами». А Кано решил, что Киникару необходимо помочь. Морейская армия, точнее, передовые ударные группы легионов продолжали наступление широким фронтом, и объем работы у конных егерей должен был только возрастать. Правда, помимо этого батальона, относившегося к 8-му легиону, были и другие, но это майора Кано волновало мало. Поэтому под резолюцией начальника он написал: «Рекомендую ходатайствовать перед командованием легиона о выделении конным егерям дополнительных сил. А также прикомандировать к батальону Киникара десяток бойцов из особого резервного батальона нашего ордена».