– А разве не так? – притворился наивным Иван. – Хоч мне дал деньги на неё!
– Ха! Фаншель – это моя фамилия! Это мой бренд, под которым мой бизнес прославился и заслужил уважение. Но не в этом суть… Меня больше беспокоят связи Ларисы с этим прославленным артистом Джеком. А ещё больше – невероятно плотные контакты с этим мутным типом Санче’Ри. Тьфу ты, ну и имечко у него среди друзей! Так и кажется, что он к женщинам равнодушен. Только это твою тёщу спасает от скандала со мной.
– Ну уж, не мне судить, насколько этот тип мутный. А чем он тебя-то смущает больше всего? И что на него накопал дядя Боря?
– Да в том-то и дело, что ничего конкретного или крамольного. Но вот как гляну на этого Рио-Валдеса, так и хочется ему в рыло от всей души заехать. И своим инстинктам я верю, ни разу не подводили.
– Ну, это ты зря! – укорил тестя Загралов. – Нельзя так с артистами и людьми творческими. Да и Лариса Андреевна в людях хорошо разбирается, раз ведёт с ним дела, значит, так надо, обстановка того требует. Так что всё нормально… Ты лучше скажи, как у нас тут в «Империи» дела с охраной обстоят? А то я закрутился настолько, что и службу проверить некогда.
Это он специально упомянул обязанности Карла Гансовича, пусть и формальные. Тот мгновенно прекратил жаловаться и быстро свернул разговор.
На самом деле Иван не просто догадывался, а досконально знал о каждой минуте, проведённой его тёщей с ушлым сценаристом родом якобы из Панамы. И сам несколько волновался. Потому что там, между деловыми партнёрами, уже чуть ли не до интима доходить стало. Настолько они сдружились и души друг в дружке не чаяли. Да и воистину деловые отношения, заставляющие круглые сутки заниматься вопросами становления солидной кинокорпорации, поневоле сближали настолько, что до первого поцелуя оставались считаные сантиметры. И наблюдатели откровенно удивлялись, как это прекрасная женщина и галантный кавалер ещё ни разу не обнялись как следует и не поцеловались. Всё на грани, причём на самой крайней.
Вроде по-родственному следовало вмешаться и предостеречь прославленную артистку от неосторожного шага. И как раз по той причине, что хорошо известно, кем является на самом деле моложавый и восторженный поклонник её талантов. И возможностей для вмешательства, причём самых разнокалиберных, хватало с избытком.
Другой вопрос, что посторонним людям в подобные отношения вообще не рекомендуется вмешиваться. Сугубо личные дела всегда решаются непосредственными участниками отношений. Контроль со стороны или не вовремя сделанные наущения могут только резко обострить ситуацию, и не факт, что в положительную сторону.
К тому же имелась подспудная уверенность, что несколько фривольное поведение тёщи – это не что иное, как суть её артистической натуры, желание играть и варьировать чувствами всегда и в любой обстановке, репетировать всё, что угодно, и порой – на грани фола. Женщина, тем более прекрасная, всегда остаётся женщиной. А посему требует к себе ежеминутного внимания, поклонения и восторженности. И всё эти чувственные эмоции ушлый Тюрюпов изливал на своего делового компаньона с лихвой.
Скорей, странным казался иной аспект их отношений: почему Санче’Ри не сделает тот последний шажок к близости? Почему не обнимет красавицу, не поцелует в почти подставленные губы? Неужели тоже не хочет перешагнуть последнюю грань? Неужели тоже репетирует как артист в любой жизненной ситуации?
В том, что он играет, сомнений не было. Как и в том, что страсти и любовные желания его тело ещё не покинули. По ночам он постоянно прихватывал в свою постель сразу по две, а то и по три девицы, и у обслуживающего персонала «Метрополя» сложилось о Санчесе твёрдое убеждение: «Тот ещё мачо!» И в этом просматривалось некое особое двурушничество: общался и осыпал комплиментами одну, а свои сексуальные фантазии удовлетворял с другими женщинами. Может, это было и неправильно, но…
На дело это не влияло. Кинокомпания «Голд Фаншель», ещё не сформировавшись и не имея окончательно сложившихся кадров, уже действовала с невероятным размахом. Ибо деньги в комбинации с истинными талантами, с великими именами и отличными знакомствами решают всё.
На баланс предприятия стали поступать объекты недвижимости, которые проще именовались кинозалами. Отбирались сценарии, и по лучшим из них с ходу снимали пилотные версии. Ангажировались звёзды кино, театра и эстрады. Началась раскрутка в прессе и на телевидении ещё только принятых в производство фильмов. Постепенно нарастал ажиотаж вокруг создателей корпорации, последовали некоторые, специально сфабрикованные скандалы и разоблачения. Стали писать о любовных интрижках, супружеских изменах и мусолить в бесстыдстве и безнравственности некоторых артистов.
И как ни странно, это срабатывало весьма положительно для новой кинокомпании. Удачно сфабрикованные инсинуации привлекали обывателя, как яркий свет – ночных бабочек. А когда должные имена на слуху да в разговоре всуе упоминаются, то и разрекламированные верно ленты предстоящего кинопроката оказывались обречены на успех. Даже близкая дружба между Рио-Валдесом и знаменитой Ларисой Фаншель стала положительным фактором. Молва об этом оказалась словно вода на мельницу благих намерений. Новый монстр киношной продукции, но на этот раз истинно российский, в ореоле скандалов и шумной рекламной кампании крепко становился на ноги.
То есть запасное тело Тюрюпова как бы работало с пользой для России, её народа и, в частности, для семейства Фаншель.
А вот чем занимались основное тело коварного афериста-пятидесятника и все его фантомы, пока так и не удавалось понять. Ну ладно, десяток своих созданий он использовал для охраны себя любимого. А куда мотались, что вынюхивали или какие каверзы устраивали все остальные сорок с лишним?
И ладно бы там обычные способы подслушивания и наблюдения ничего не дали, так ведь и уникальная способность Загралова создавать «Глаз» ничем не помогала. Сколько он ни проникал в личную сферу Рио-Валдеса, ничего разузнать не удавалось. Словно противник знал о подсмотре и вёл себя будто глухонемой. А нет, иногда мычал и что-то даже шептал в страсти, когда занимался сексом с одурманенными гипнозом женщинами, проживающими в номере отеля почти постоянно.
Как следствие такого поведения, всё больше стали склоняться к мысли, что раскусить этот твёрдый орешек не удастся. Слишком уж умело конспирируется, следит за каждым своим жестом и уж тем более за словом.
Некоторое разоблачение Тюрюпова наметилось скорей случайно, чем благодаря оперативной работе и тщательной слежке. Просто проверяли одних депутатов Думы, замешанных в яром противодействии реформе «Автосуд», и по ошибке присмотрелись к председателю иной фракции, который в тот самый момент боролся за принятие очередного закона, выгодного своим хозяевам. Потому что преднамеренно проверять всю ту гору готовящихся, проводимых и зачастую бессмысленных законопроектов считалось делом немыслимым. А в данном случае – заинтересовались.
Прислушались, проанализировали и поняли: готовится весьма и весьма хитрый, коварный закон против спекулянтов недвижимостью. По первому рассмотрению, закон более чем нужный именно народу, потому что подразумевал изъятие незаконно приобретённой и неверно оформленной недвижимости в пользу местных мэрий и муниципалитетов. Но когда разобрались подробно во второстепенных деталях, пояснениях, правилах оформления и сносках мелким шрифтом, поняли: весь закон конкретно заточен против перекупщиков российских кинотеатров. И если всё оставить как есть, то после его принятия любые здания, скупленные на деньги банков и переданные на баланс «Голд Фаншель», окажутся в чужих руках. Понятное дело, что тем же мэрам и горсоветам они не нужны, не пройдёт и месяца, как строения будут перепроданы в липкие ручки иных желающих, а деньги чиновники распилят между собой, но удар по финансовой структуре, которую представлял Скунс Таричелли, станет сокрушительным.