И, уже собираясь отойти к ближайшему выскобленному месту, Загралов додумался до следующего варианта своих действий:
«Что, если попробовать не Кольцами в стене ворочать, а точечно воздействовать? Дать в ту же выемку, к примеру, небольшой такой ручей энергии? Сродни тем, которыми фантома питаю. Ведь мне их перемещать довольно просто…»
Ну и попробовал. Прикрепил вытянутый из «Особого-2» ручеёк непосредственно в саму выемку. В первый момент показалось, что прикреплённая струя так и остаётся недвижимой. Вроде как приклеилась, но так и замерла без всякого толка. И только через секунд десять заметил, как от выемки начинает в три стороны расширяться, точнее говоря, насыщаться, сразу три фосфоресцирующих канала. Словно трубопровод внутри стены стал заполняться светящейся субстанцией. Причём если судить по направлениям каналов, то они прямиком вели к трём самым ближайшим углублениям.
Система действовала! Неведомая сеть оживала!
Но не успел Иван закричать о такой радостной новости вслух, как горло у него пересохло, а сознание переклинило. Только сейчас он правильно присмотрелся к прикреплённому к стене ручейку от своих резервуаров. А тот потому показался вначале недействующим, что поток искрящейся силы по нему не струился, а… высасывался со световой скоростью! И все три Кольца стремительно худели прямо на глазах!
Но страшнее всего оказалось ощущение, когда обладатель попытался отсечь ручей, аннулировать его, а это действие оказалось неподвластно. Диковинная стена с письмом, не имеющая собственного разума, вознамерилась выпить источник энергии вместе с человеческой жизнью.
Семён Тюрюпов чувствовал себя прескверно. Таких головных болей, сопровождающихся ломкой всего тела, он не испытывал с далёкой, почти забытой юности, когда его однажды, в стельку пьяного, избили до полусмерти какие-то грабители.
А всё виной чрезмерное напряжение для постоянного внушения и наложенные на это возлияния алкоголем. Весь прошлый вечер и ночь пришлось усердствовать, вкладывая все свои силы и умения в гипноз, пытаясь настроить своих коллег на максимально позитивное отношение к себе, повышенное доверие, миролюбие и маленький, совершенно незаметный на фоне всего остального этого воздействия акцент. Последний заключался в том, чтобы ни в коем случае не проверять тех депутатов, которые в Думе в необходимый день всё-таки проголосуют за так нужный закон.
То есть иные обладатели были просто обязаны поверить, что господин Рио-Валдес сам отменит своё прежнее распоряжение и всё останется неизменным. Новая кинокомпания и так почти не пострадала бы, да и бог с ней, она и нужна была Тюрюпову только как некое развлечение, дополнительный спортивный интерес. Хотя некая личная симпатия в том деле тоже присутствовала. А вот схлестнуть частные армии наркобаронов с силовыми структурами России – это была воистину грандиозная задача. И ни за что не хотелось её сворачивать на полпути, не доведя до логического завершения. А что потом о нём подумают коллеги, было глубоко плевать. Тем более что они толком теперь не будут помнить об уговоре, достигнутом вчера за пьяными разговорами.
По крайней мере гражданин Панамы русского происхождения очень надеялся на это. Потому что вчерашнее знакомство с новичком, а потом и выяснение его родственных связей с актрисой Фаншель основательно выбило Тюрюпова из колеи. Он-то всегда планировал и рассчитывал каждую мелочь, упивался своей дальновидностью и предусмотрительностью, а тут такой пассаж!
Нет, он, конечно, обратил внимание на то, что главный спонсор «Голд Фаншель» – это некий дедуган, частью денег которого распоряжается зятёк Ларисы Андреевны. Но в сознании угнездилась твёрдая уверенность, что дедок этот обыкновенный пройдоха, ловкий спекулянт недвижимостью, как и было сказано в некоторых средствах массовой информации. Те же средства и запугивали народ, что Хоч ещё и аферист на ниве фармакологии и буквально из дерьма умудряется делать свой жидкий, неуёмно разрекламированный депилятор.
Самому Семёну до сих пор и в голову не приходило присмотреться к новинке, а то и на себе опробовать. Слишком уж он в таких вещах являлся консерватором. Но вот проверить некоторые факты и кучу тревожных совпадений мог бы в любом случае! Теперь иначе чем грубейшим просчётом назвать свою расхлябанность язык не повернётся. Именно пристальное внимание чужих фантомов к актрисе Фаншель-старшей привело к разоблачению его аферы с большой взбучкой для торговцев наркотиков.
«И кто бы мог подумать, что мои коллеги вообще занимаются чем-то общественным, кроме своих официальных кормушек и мифических контор «Рога и копыта»?! – хмыкнул с досадой Тюрюпов, садясь на кровати и ощупывая свою несчастную, болящую голову. – Они во все времена старались жить и не высвечиваться… ну разве что кроме этого придурка Бонзы, который влез в большую политику и в большой бизнес… А тут вдруг оживились, явно нечто грандиозное затеяли, да ещё и на меня осмелились наехать. Козлы! Много о себе мнящие! Но… чего скрывать, со сбором информации они справились…»
Вот потому и пришлось вчера изгаляться в сложном, редком умении гипноза. Причём сразу в двух плоскостях: убеждая коллег забыть о должном контроле по исполнению договорённостей и прикрывая свою ауру и ментальный фон от странного типа, который сопровождал Загралова в самом начале встречи. Предчувствие в таком случае никогда прежде не ошибалось: тот тип обладал некими умениями, сродни умениям самых сильных колдунов древности. То есть присматривался к человеку и отличал в его словах правду от лжи.
«Но ничего, всё хорошо, что хорошо кончается!» – С этой мыслью уже вставший на подрагивающие ноги Семён приложился надолго к прохладному кувшину с восстанавливающим напитком, который для него приготовил фантом, сделанный из североамериканского шамана.
Вредный, кстати, фантом, противный, склочный и строптивый, за что и пришлось его однажды всё-таки лишить полного, независимого сознания. Теперь от него уже нет той повышенной самоотдачи, инициативы и энтузиазма, которые дают уразумение своим действиям, но, с другой стороны, и так неплохо. Вон какие напитки готовит благодатные, да и гипнозу, который действует даже на обладателей в их же буферных зонах, именно он научил.
Вернувшись на кровать, Санчес Игнасио довольно грубо скомандовал лежащим там девушкам:
– До вечера – свободны! На выходе получите от дворецкого по паре бумажек.
Те уже хорошо знали, что перечить или навязываться – чревато. Поэтому только мелькнули голыми спинами, создав за собой сквозняк из запахов теплого женского тела, дорогих духов и экзистенции [3] секса. Да и получали за свои ласки они более чем достаточно, разрисованных бумажек обладатель не жалел. Вот и сейчас материализовал фантома у них на пути в строгом одеянии вышколенного английского дворецкого, разглядел уходящих красавиц его глазами и вместо парочки обещанных бумажек дал сразу по четыре пятисотенных купюр в евро. Вдобавок ещё и предупредил просыпающимся, похотливым голосом: