В промежутках между переговорами с фрау Ермолаевой Мара собирала материалы для научно-познавательного сообщения в социальную сеть и выяснила, что аккурат на том самом месте, где находится сейчас агентство «Прямой и Веселый», только шестью этажами ниже и парой метров глубже, некогда располагалось чумное кладбище.
– То-то Снусмумра сказала, что у нас тут зачумлённая обстановка, – припомнила Наташа, – а Гогога даже вирусы начал рисовать. Но это ведь не опасно?
– Это было очень давно, – успокоила Мара.
– К слову о чуме! – оторвалась от работы Кэт. – Мне сегодня такой сон приснился! Вообще чума! Я даже во сне делала скриншоты и выкладывала их в Фейсбук, чтоб похвастаться. Только теперь найти не могу.
– Ты должна была выложить их не в Фейсбук, а в нашу сеть! – строго сказала Наташа.
– Ну так во сне же! – растерялась Кэт. – Я что, и во сне должна работать? А ты работаешь во сне?
Тему замяли.
На следующий день Кэт объявила, что этой ночью она снов не видела, скриншотов не делала и вообще не спала, потому что читала и перечитывала пьесу Мары. Пыталась всем её пересказать, но поскольку не выспалась, то путалась в сюжетных поворотах и добавляла от себя персонажей, так что слушатели решили, будто она пересказывает им последнюю серию «Шерлока». Потерпев поражение в устном жанре, Кэт потребовала, чтобы Мара и Наташа позволили ей выложить пьесу в социальную сеть «Trendy Brand».
– Это порвёт всех в лоскуты и размажет в сопли! – объявила она. – Клянусь вампиром семи богов!
– Чем-чем клянёшься? – переспросила Наташа.
– Вампиром. Семи богов.
– Это ещё что за чудище?
– Это страшная клятва. Уже не помню, где я её слышала.
– Пиром, – поправила Мара. – Клянусь пиром семи богов. Вам. Вам клянусь пиром. Вам пиром клянусь я.
– Да какая разница, чем я клянусь? Главное, что клянусь!
Но клятва не подействовала. Наверное, все семь богов разом сели на диету, и пир их оскудел.
Сначала – где-то с неделю – пьесу как будто не замечали вовсе, хотя статистика прочтений увеличивалась день ото дня. Мара заранее настроилась на неудачу и, видя, что прогнозы её сбываются, только мрачно посмеивалась. Наташа хмурилась – работать надо, а не глупостями заниматься. Кэт не сдавалась. Она разместила прямую ссылку на главной странице. Статистика посещений стала увеличиваться интенсивнее. Комментариев всё не было. А когда они появились, Кэт объявила их недействительными. Потому что такое могут написать только роботы-инопланетяне.
Наташа полистала эти отзывы: интересно знать, какие мысли посещают искусственный инопланетный разум. Но мысли были вполне обычные, земные.
«Привет всем ценителям прекрасного! У меня можно купить билеты в “Театр антрепризы у Кузнецкого моста” за полцены. Пишите в личку».
«а чего так много букв янипоняла? а почему нет картинок? кто-то осилил до конца? и как? стоит читать?»
«Респект, камрады! Долой копирайт!!! Вот здесь можно скачать все современные пьесы одним файлом (ссылка заблокирована как потенциально вредоносная)»
«А чо, мне понравилось. Только не понял, где смеяться».
«Пишет учительница из Самары. Хорошие люди, подскажите простую пьесу, которую можно поставить с шестиклассниками в драмкружке. Пожалуйста!!!»
«Автору необходимо добавить в сюжет зомби, секса и наркотиков. Диалоги – ОК».
«Насчёт билетов в “Театр у Кузнецкого” – если лень писать в личку, то вот моя почта и телефон (почта и телефон)»
Эти комментарии никак не отражали суть пьесы, и Наташа решила ознакомиться с нею сама. «Двойник двойника» – что за название? Действующих лиц всего трое: мужчина, женщина и проводник поезда. Наташа заранее заскучала и без особого интереса начала читать.
Очень скоро ей показалось, будто она вернулась в свой сон, в Галерею на набережной, и снова видит «Закат над Зелёным морем», и желает, чтобы зрелище это поскорее закончилось, и чтобы оно не заканчивалось никогда. Мужчина и женщина оказались не теми, за кого себя выдавали. Да и проводник неожиданно перевернул всю историю с ног на голову.
Пьеса, конечно, закончилась. Прошло два часа, рабочий день перевалил за середину. Наташа сидела за столом и чувствовала необыкновенный прилив сил. Ей казалось, что концерт она организует идеально. Да что концерт! Вот дайте ей парашют – прыгнет с парашютом, дайте крылья – на крыльях полетит.
– Ну, ну? – не выдержала Кэт.
– Я, конечно, не специалист… – помолчав, ответила Наташа. – Но, по-моему, это очень сильно!
– Ещё как очень! – уверенно заявила Кэт. – А если понятно только специалистам – то это сильно, но не очень.
– Как приятно внезапно оказаться в обществе знатоков искусства, – ни к кому не обращаясь, сказала Мара.
– Мы – твой первый худсовет! – объявила Кэт.
– Очень уж худ ваш совет, – отрезала Мара.
– Знатоки искусства нужны мёртвым художникам, – неожиданно для себя сформулировала Наташа, – а живым важнее поддержка. Поддержка – это мы.
– Ну, ну, ты ведь тоже почувствовала, как это гениально, правда, правда? – от переизбытка эмоций Кэт запрыгала на стуле.
– Почувствовала, но ты поосторожнее там с акробатикой. Сломаешь дорогостоящую мебель – будешь сидеть на коробках с полиграфией, – предупредила Наташа и, повернувшись к Маре, осторожно спросила:
– Слушай, но тогда зачем тебе наше чумное кладбище? Тут же это никому не нужно.
– Никому вообще ничего не нужно. Нужно только уметь расписываться в общем журнале в графе «Правила техники безопасности на рабочем месте – прослушал». И непременно синей ручкой, а если чёрной, карандашом, или какой-нибудь зелёной – это значит, что ты не соблюдаешь безопасность. Но когда начинаешь расписывать ручку, сперва непонятно, синяя она или чёрная. Я думала, меня здесь распишут, и я стану, как все, синяя. Но я – чёрная. Без вариантов.
– Так, кто будет приставать к тебе с правилами – отсылай ко мне! – распорядилась Наташа. Силы переполняли её, и сейчас она была готова воевать даже с Мамой.
– Или ко мне! – высунулась Кэт.
После этого разговора Кэт и Мара быстро спелись. Они блестяще справлялись с поставленной перед ними задачей, и социальная сеть набирала обороты.
Однажды Наташе на стол легла служебная записка с приложением нескольких чеков, списком ссылок и обоснованием трат. На казённые деньги Кэт и Мара купили пачку сигарет, бутылку водки, упаковку презервативов и сделали фотоколлаж.
Коллаж назывался «Круговорот грехов» и прилагался к записке и чекам.