– Я так и знала. Так я и знала, когда она мне ещё днём звонила. Мерзавка! Ну ничего, отец с ней поговорит. Где? Я сейчас на такси за ней приеду.
– Записывайте, – Наташа продиктовала адрес.
– Так это же наш дом! Мы недавно сюда переехали, она не запомнила ещё, где тут у вас подъезды. Крикните им, чтоб обошли, а то я в ночной рубашке сижу у окна, все глаза проглядела.
– Эй! – крикнула вниз Наташа. – Вы, двое, которые номер набирают! Обойдите дом! Подъезды во дворе!
– Чего эта дура орёт? – возмутилась девушка. – Ночь, а она орёт.
– Эй, дама! Спать надо! – гаркнул из темноты её спутник.
– Ага, слышу, жива, – отозвалась трубка. – Ну, хороша же. Сейчас я к ним выйду.
– Пиу… Пиу… Пиу… – печально откликнулся телефон.
– Не помню. Как вышибло, – сказала девушка. – Наверное, от «Текилы-бум». Бум – и всё вышибло.
– А была «Текила-бум»? Я только виски помню.
– А я не помню виски. А вместе мы помним всё!
– Да, – неожиданно внятным голосом сказал мужчина, – потому что вместе мы – сила. А пошли вон туда!
– Зачем?
– Пошли, говорю! Там метро! Мы до него дойдём. И пойдём обратно. И ты вспомнишь дорогу.
– Зачетно мыслишь! Пошли.
Пара отлепилась от стены и шагнула в темноту. Всё стихло.
Наташа вернулась в комнату. Два часа, десять минут. Через некоторое время раздался звонок телефона. Знакомый, чуть запыхавшийся женский голос строго спросил:
– Ну, где они? Я под балконами всё облазила!
– Да они ушли. Он её куда-то повёл, к метро вроде.
– А почему вы их не задержали?
– Как вы себе это представляете? Кинуть сеть с четвёртого этажа?
– А ну спускайтесь!
– С какой стати?
– Спускайтесь, я вам говорю. Я ваш телефон в милицию на прослушку сдам.
– Лучше дочь свою в вытрезвитель на просушку пошлите. Они тут так орали – полрайона перебудили.
– Спускайтесь по-хорошему! Все спят, а мне их надо как-то искать! А тут такой район, днём кошельки вырывают. Вот соседка шла вчера… Вы в каком подъезде? Давайте, спускайтесь, я вас подожду. Вместе поищем. Хотите я вам заплачу? К кому я в такое время пойду, я тут не знаю никого! Муж на дежурстве.
– Ладно, ждите. Платить не надо.
Наташа оделась, вышла на лестницу. Лампочки гудели как осы. Осы-кокосы. Днём этого не слышно. Днём вообще много чего не слышно, а ночью каждый звук заявляет о себе во весь голос.
Около подъезда стояла невысокая женщина в потрёпанном сером пальто, с усталым, ненакрашенным лицом.
– Ну, где вы там ходите? – резко спросила она. – Я уже вся испереживалась, пока тут стояла, столько всего передумала! Дети у вас есть? Нет? Тогда вам не понять. Вот будут свои…
– Вы ей звонить пробовали?
– Отключен мобильный! С восьми вечера звоню! Либо украли! Либо потеряла, лахудра! Либо батарейка села. Я думала – убили её, морги собиралась обзванивать. Давайте так – вы туда, я сюда! Встречаемся здесь.
– Нет. Я готова вас сопровождать, потому что страшно одной, я понимаю. Но разделяться не будем.
– Почему это?
– Потому что одной – страшно. Не только вам, но и мне. Если они пошли к метро – предлагаю идти к метро. Метро закрыто – там они наверняка и сидят. Потому что силы на то, чтобы идти назад, у них не будет.
– Ох, как я не подумала! Отец в ночную смену работает, а она вот… гуляет она!
– Я понимаю. Я сама такой была в её возрасте.
– Ой, нет! – испуганно отшатнулась женщина. – Не наговаривайте!
– И вы такой были.
– Никогда! Училась, работала. А у этой же всё есть. Всё, что ни захочет – ей покупают! Шубу – пожалуйста! Телефон последней модели – пожалуйста.
– Пиу… – раздалось из темноты.
– Уже весь ум за разум зашел с этой засранкой, нервы ни к чёрту…
– Пиу! – послышалось чуть увереннее.
– Тсс! – Наташа приложила палец к губам.
– Что вы мне циркаете?
– Пиу-пиу! – заявили о себе пропавшие детки.
– Там! – прошептала Наташа и пошла на звук.
Девушка в розовой шубке из искусственного меха и увалень в кожаной куртке, обтягивающей его упитанный животик, обессиленные бесплодными поисками нужного подъезда или хотя бы метро, сидели на скамейке запасных, которую днём занимает совет старейшин. Увалень то всхрапывал, то просыпался и последним усилием воли пытался набрать номер телефона. Девушка сопела, доверчиво привалившись к его надёжному округлому плечу.
«Ой, попали вы, ребята. Сейчас вам будет «пиу-пиу» по полной программе!» – с сочувствием подумала Наташа и поспешила скрыться в подъезде.
Дома она быстро разделась и плюхнулась на кровать: после прогулки на свежем воздухе сон должен был явиться незамедлительно. Усталость приятно убаюкивала, убаюкивала, убаюкивала… и отступила. Поплыла комната, всё смешалось и начало приходить в движение, чешуйки реальности отслаивались, под ними нарастали новые чешуйки иных реальностей. И снова Наташа лежит на спине и глядит в потолок. Сон если и приходил – то ненадолго, и уже ушел.
Наташа с завистью вспомнила девушку в розовой шубке: вот молодец! Подняла на ноги двух взрослых людей, а сама напилась пьяная и уснула прямо на улице. Напилась…
Наташа пошла на кухню, открыла шкафчик, в котором хранился стратегический запас алкоголя. Вытащила привезённую Аней бутылку с надписью «Läckö Slotts Aquavit». Налила, выпила, поморщилась. Водка-водкой. Так не пойдёт. Без закуски, одна, ночью – это уже совсем стыдобища.
Достала сухие хлебцы, нарезала сыр, огурец. Беззвучно включила телевизор. Шел какой-то фильм про самураев-мутантов.
– Ну, за самураев! – сказала Наташа и чокнулась с главным злодеем. Злодей упал и треснул ровно пополам. Из разлома полезли мутанты размером поменьше.
– Здравья желаю, граждане мутанты! – сказала им Наташа и потянулась к закуске.
Сон, тяжелый, плотный, без сновидений, дарующий расслабление мышцам, но не отдых нервам, накрыл её уже после третьей рюмки. Наташа задремала в кресле.
Уже через мгновение в этот сон ворвался будильник, хотя прошло не менее четырёх часов. Самураев-мутантов на экране сменили дикторы утренней программы.
В следующие несколько дней Наташа влила в себя больше алкоголя, чем за весь прошедший год. Но эффекта не было. Ни от пива, ни от портвейна, ни от водки. Вернее, кое-какой эффект всё-таки был. Наташа хотя бы засыпала вместо того, чтобы всю ночь ворочаться с боку на бок. Но не видела снов, разве что скакали где-то на периферии сознания самураи-мутанты, пробегала туда-сюда девушка в розовой шубке, за ней на четвереньках полз её упитанный кавалер с телефонной трубкой в зубах, да изредка возникало усталое, ненакрашенное женское лицо. «Работала, – грустно говорила женщина, – училась. В два ровно встреча по новому проекту. Утвердить у смишников список журналистов. Отчёты сдать до вечера. Дизайн пригласительных подогнать под общую концепцию, которой нет. Карамарабура! Мурамара! Шаравара!» «Пиу! Пиу-Пиу!» – вторил ей телефон с тональным набором. Потом, без предупреждения, наступало утро.