С террасы донесся взрыв смеха, и Клейтон повернул голову в направлении звука. Маргарет конвульсивно стиснула его рукав и тоже посмотрела на Уитни Стоун. Раненая гордость огрубила ее голос, сделав его неприятно-хриплым.
– Если она вам так уж нужна, идите туда и попытайтесь ее получить! Можете не беспокоиться насчет Пола Севарина и Дю Билля. Ни один из них никогда на ней не женится!
– Почему? – требовательно спросил Клейтон, отдергивая руку.
– Пол только сейчас обнаружил то, что месье Дю Билль знал много лет, – ни тот ни другой не были у нее первыми! – И, заметив, как смертельно побелело лицо Клейтона, как дернулся на щеке мускул, мстительно добавила – Если хотите знать, ее потому и отослали во Францию, что застали на сене с конюхом!
Что-то умерло в душе Клейтона, хрупкое и бесценное, и эта потеря полностью лишила его способности здраво мыслить. В другое время он просто отмахнулся бы от слов Маргарет, поскольку достаточно хорошо был знаком с женским коварством, чтобы мгновенно распознать его. В другое время. Сегодня же он понял, что Уитни обманула его, провела, как последнего глупца, и что она, кроме этого, лгунья и предательница.
Он дождался ухода Дю Билля, а потом рванул на себя ручку двери и оказался за спиной Уитни как раз в тот момент, когда один из ее подвыпивших обожателей опустился на одно колено.
– Мисс Стоун, – пошутил молодой человек, довольно невнятно произнося слова, – я решил, что двум таким талантливым музыкантам, как вы и я, следует составить постоянный дуэт! Могу я иметь честь… получить в… вашу… руку… то есть и сердце тоже…
Неожиданно он осекся и, по-видимому, проглотил оставшиеся слова, с опаской глядя на что-то позади Уитни.
Весело смеясь над забавными выходками молодого человека, Уитни оглянулась и, вне себя от счастья и радости, одарила Клейтона сияющей улыбкой. Однако Клейтон упорно уставился на несчастного Карлайла, все еще стоявшего на колене.
– Встаньте! – прорычал Клейтон. – Если намереваетесь просить руки у мисс Стоун, придется подождать, пока у нее отрастет еще одна. В настоящее время у нее всего две руки, и обе уже обещаны, – добавил он с уничтожающим сарказмом.
И, стиснув, словно клещами, пальцы Уитни, повернулся и направился непонятно куда, таща ее за собой. Девушка почти бежала, пытаясь не отставать. Обойдя весь широкий балкон, он спустился по ступенькам крыльца к ожидавшему под уличным фонарем экипажу.
– Остановитесь, вы делаете мне больно! – молила она, путаясь в подоле платья и едва не падая на колени.
Но Клейтон поднял ее на ноги одним безжалостным рывком с такой силой, что боль пронзила девушку от запястья до самой лопатки, и, что-то крикнув кучеру, схватил ее за талию и бросил в коляску.
– Как вы смеете? – прошипела Уитни, смущенная и униженная столь бесцеремонным обращением. Какое он имел право на глазах у всех вытащить ее из дома! – Кем вы себя вообразили?!
Однако лошади рванули с места, и экипаж сильно тряхнуло, так, что Уитни ударилась головой о спинку сиденья.
– Кем? – надменно усмехнулся Клейтон. – Разве вы не знаете? Вашим хозяином. Судя по вашим же словам, отец продал вас, а я купил.
Уитни в смятении уставилась на него, не в силах осознать происходящее. Она никакие могла понять, почему Клейтон так рассердился из-за шутливого предложения Карлайла, тогда как предложение кузена Катберта, сделанное вполне серьезно, вызвало у него лишь добродушную насмешку. Она так верила, что сегодня ночью произойдет сладостное примирение и они будут счастливы, что никак не могла осознать, отчего стала мишенью гнева Клейтона.
И все-таки, несмотря ни на что, она до смешного радовалась тому, что он не пренебрег ее приглашением, и не могла винить Клейтона за излишнюю вспыльчивость при виде того, как другой джентльмен делает предложение его невесте.
– Мистер Карлайл много выпил, – очень мягко заметила она, – и его предложение – всего лишь шутка. Он…
– Заткнись! – перебил Клейтон.
Его голова была повернута к ней, и впервые за сегодняшний вечер Уитни при мерцающем свете каретных фонарей заметила бешеное неистовство, которое излучал сидевший рядом мужчина. Красивые губы плотно сжаты в безжалостную тонкую линию, а глаза полны отвращения. Он резанул по ней презрительным взглядом и тут же отвернулся, словно сам вид ее был ему неприятен.
Никогда в жизни Уитни не сталкивалась со столь злобной яростью, и никто не смотрел на нее с такой уничтожающей брезгливостью, даже отец. Она так надеялась увидеть смех, тепло или нежность в этих проницательных, глядевших в душу серых глазах и даже в самых страшных снах не представляла, что Клейтон способен смотреть на нее с ледяной убийственной ненавистью. Ее потрясение постепенно сменилось обидой, а затем и страхом. Девушка молча смотрела в окно, пока городские огни не стали встречаться все реже, а впереди не замаячили бесконечные пустынные пространства.
– Куда вы везете меня? – нерешительно спросила она.
Холодное молчание было ей ответом.
– Клейтон, – почти умоляюще прошептала Уитни. – Куда мы едем?
Клейтон по-прежнему молча вгляделся в прелестное испуганное личико. Как ему хотелось сжать тонкую белую шею и задушить эту дрянь за то, что осквернила свое тело с другими мужчинами, за то, что предала его любовь и доверие, и за то, что называет его Клейтоном теперь, когда он наконец понял ее истинную сущность – лживая распутная самка, дарившая свое роскошное тело любой грязной свинье, которая пожелала ее.
Он решил хотя бы на секунду забыть о любовниках Уитни и, намеренно не отвечая, отвернулся к окну.
Уитни попыталась справиться с нарастающей тревогой и сосредоточиться на том, в каком направлении они едут. Север, поняла девушка, когда экипаж свернул с основной дороги. Они едут на север! Теперь она была вне себя от ужаса. Набрав в грудь побольше воздуха, девушка, презрев гордость, пролепетала:
– Я собиралась сказать, что готова выйти за вас замуж. Совсем не обязательно везти меня в Шотландию, чтобы жениться. Я…
– Не обязательно жениться на вас? – перебил Клейтон с коротким горьким смехом. – Да, я уже слышал об этом. Однако не имею ни малейшего желания убегать в Шотландию или изматывать лошадей. Они и так уже пробежали сегодня половину Англии в погоне за вами.
Экипаж неожиданно повернул на запади покатился по гладкой, но куда более узкой дороге, и только сейчас значение слов Клейтона полностью дошло до Уитни. Если он целый день пробыл в пути, «гоняясь» за ней, значит, только что вернулся из городка, где услышал сплетни насчет ее помолвки с Полом!
Уитни умоляюще положила ладонь на руку Клейтона:
– Я могу объяснить насчет Пола. Видите ли…
Его пальцы безжалостно сомкнулись на тонком запястье, вырвав у девушки невольный крик боли.
– Я в восторге, что вы с такой готовностью прикасаетесь ко мне, – саркастически протянул он, – потому что совсем скоро вы получите неограниченную возможность делать это. – И с нескрываемой брезгливостью снял ее руку со своей, отбросив на колени Уитни. – Однако поскольку здесь не место выказывать привязанность, придется пока держать в узде свои страсти.