— Теперь я надолго в ступоре. Мне надо прийти в себя, а уж потом размышлять, как жить дальше. Мне хочется завтра на природу. Уединиться, посмотреть на речку, на холмы…
— Я тоже очень люблю природу, — отозвался Думин. — А ты куда собираешься?
— На Чалымку. У меня с теми местами связаны определенные воспоминания.
— Они имеют отношение к твоему возлюбленному, который погиб?
— Нет. Если бы имели, я бы не поехала. А так — можно.
— А что, если я поеду с тобой? У тебя не будет возражений? Я много раз бывал на Чалымке и очень люблю те места. У меня также связана с ними куча воспоминаний, уходящих корнями еще в студенческие годы.
— С удовольствием. Одной мне было бы слишком уж тоскливо. А так…
Мы поболтали еще немного и попрощались. Я отправилась домой, весьма озадаченная. Думин Леонид Анатольевич вел себя даже чересчур хорошо, что противоречило моей теории. И Чалымка не вызвала у него никакой реакции. Я была почти убеждена, что иду по ложному следу. Ладно… Завтра буду знать точно.
* * *
Думин позвонил с утра пораньше. Часы показывали девять. Трубку подняла я.
— Это ты? — услышала я мужской голос и сразу догадалась, кому он принадлежит.
— А, Леонид Анатольевич…
— Да. Ты извини уж, но вчера из головы моей напрочь вылетело спросить твое имя.
— Меня зовут Женя.
— Прекрасно. Надо будет запомнить. А то, видишь ли, у меня очень плохая память на имена.
«Неудивительно», — хмыкнула я, вспомнив о репутации Думина.
— Я подумал, что, если мы собираемся на природу, выезжать следует пораньше…
— Пожалуй, вы правы. Но мне нужно время, чтобы подготовиться.
— Полчаса хватит?
— Думаю, да.
— Отлично. Как ты смотришь на то, чтобы я за тобой заехал?
— Нормально. Значит, через полчаса?
— Да. До встречи.
Я попрощалась с Думиным и отправилась к себе в комнату собираться.
* * *
Все это наводило на меня глубокую тоску. Опять электричка, опять то же направление. Ничего интересного. По моей прихоти Леонид Анатольевич согласился сойти на двести пятьдесят первом километре, там, где нет ничего, кроме холмов, поросших ковылем.
— Пойдемте, — сказала я. — Здесь есть одно очень приятное местечко.
Под приятным местечком я подразумевала тот роковой участок земли, где встретил свою смерть Марков. Однако реакция у Леонида Анатольевича на вышеупомянутое место отсутствовала напрочь. Я уже серьезно сомневалась в какой-либо его причастности к страшным событиям.
Думин набрал в ближайшем подлеске дров, и мы развели костер, в котором Леонид Анатольевич планировал запечь картошку, которую захватил с собой. Кроме того, мой спутник рассчитывал на шашлыки.
— Почему вы уделяете мне столько внимания? — спросила я. — Иногда я думаю, что вы, наверное, пытаетесь меня соблазнить. Но ведете вы себя так, будто на самом деле жаждете романтических отношений. Хотя, если судить по вашему возрасту, таковые вряд ли возможны.
Леонид Анатольевич пожал плечами.
— Признаться честно, я сам не знаю, чего хочу, — молвил он. — Я, пожалуй, еще вернусь к этой теме попозже… Давай попробуем вина. Я купил перед тем, как заехать за тобой.
Думин вынул вино, штопор и пластиковые стаканчики. Ситуация казалась мне по меньшей мере странной. Внутренне я оставалась настороже, так как понимала, что со стороны подозреваемого возможны эксцессы. Но Леонид Анатольевич непроизвольно вызывал во мне расслабление.
Лицо Думина постепенно краснело. Вино, видать, впитывалось в кровь и горячило.
— Понимаешь, в чем дело, — сказал наконец он, и вид его был при этом мрачен. — Многие меня считают нехорошим человеком. Аморальным. Меня даже из университета выгнать пытались. При этом все думают, что я имею все, что хочу. За что меня, кстати, недолюбливают. А на самом деле я ничего такого не имею. Того, чего я хочу, у меня как раз и нет, а то, что есть, — всего лишь грубая фальшивка, попытка скрасить скучную серую реальность.
— А чего же вы на самом деле хотите?
— Любви.
Я удивленно взглянула на Леонида Анатольевича.
— Можно я спрошу грубо?
— Можно.
— Вам что, баб не хватает?
— Да не в том дело! Баб-то как раз хватает. И очень даже симпатичных. Но… все это не то.
— Не понимаю…
— Я хочу быть любимым. По-настоящему! Пусть любимым какой-нибудь дурнушкой, но по-настоящему. Мне трудно подобрать слова.
— Вы вроде ничего выглядите. И говорите очень хорошо. Во всех отношениях — положительный человек.
— Я знаю. Мне все так говорят.
— Нет, я искренне.
— Я верю, что искренне. Честное слово! Только все мне так говорят, но никто не любит. И я не знаю, почему.
— Парадоксально как-то выходит.
— Вот-вот. Парадоксально. Только мне от этого не легче.
— Ну, быть может, вы не встретили ту самую, свою единственную.
— Может быть, конечно. Только мне уже не так мало лет, а я все ищу и ищу. Еще подростком был — искал. И до сих пор продолжаю. Все, что я делаю, — своего рода поиск. Поиск, который, как правило, заканчивается ничем. Так грустно… Это какой-то злой рок! Вот и сейчас я как бы ищу, но понимаю, что опять мне ничего не светит. Когда-нибудь я покончу с собой на этой почве…
Леонид Анатольевич наполнил свой стаканчик вином и опустошил его залпом. Мне вдруг стало его непередаваемо жаль. Мне ужасно захотелось помочь ему, но я действительно не могла его полюбить. Не знаю, почему. Просто обстоятельства не те, скорее всего. Или что еще… Может, карма у него такая, что ли?
— А я ведь знаю, о чем ты думаешь, — сказал Леонид Анатольевич.
— О чем же? — я уже догадалась, что он опять прочел мои мысли.
— Ты думаешь о том, что тебе меня жаль, и не понимаешь, почему меня никто не любит. Но сама меня полюбить не можешь. Потому что не те обстоятельства. Еще думаешь, что у меня, быть может, карма такая.
— А про карму-то вы как угадали?
— А все так говорят. Я уж как-то привык. Стандартная ситуация.
Мне вдруг совершенно расхотелось притворяться дальше.
Похоже, Леонид Анатольевич был со мной откровенен. Я решила отплатить ему тем же.
— Понимаете, Леонид Анатольевич, я хочу рассказать вам правду.
Глаза Думина загорелись. Наверное, он подумал совсем о другом.
— Нет, я не о том, почему вас никто до сих пор не полюбил. Ответ на этот вопрос я не знаю. Просто хочу объяснить вам, что я вообще здесь делаю.