Все эти мысли я и высказала Алексею.
— В таком случае, я предлагаю не откладывать дело в долгий ящик, — сказал тот, — и навестить семью моего брата прямо сегодня. А то все равно скучно. Вы и не представляете, что значит жить в полном одиночестве.
«И не в здравом уме», — подумала я, но промолчала.
* * *
Владимир проживал в обычном панельном доме в Ленинском районе. Открыл дверь он сам и, видимо, чрезвычайно удивился, когда вновь увидел нас с Виктором Владимировичем.
— Вот, значит, как, — задумчиво проговорил он. — Ну что ж, проходите, посмотрим, что еще за недомолвки были во время нашей последней беседы.
Мы прошли в гостиную.
— Вов, можно с тобой пообщаться наедине? — спросил Алексей.
— Да. Можно на балкон выйти. Я покурю заодно.
В этот момент в гостиную вошла чрезвычайно полная женщина, должно быть, жена Владимира Сытина, та самая, которая на дух не переносила полусумасшедшего брата мужа. Голова ее была утыкана бигудюшками. Это, а еще испепеляющий взгляд и брезгливо приспущенные уголки рта делали ее похожей на Медузу Горгону. Увидев нас, жена Владимира поморщила нос.
— Здравствуйте, — кивнула я.
— Здрасьте, — Горгона, как я ее окрестила про себя, презрительно усмехнулась.
— Люд, поставь чай, — попросил Владимир.
— А ты сам не можешь?
В какой-то момент я подумала, что милая женушка так и не удосужится принять гостей подобающим образом. Однако какие-то представления о приличиях у нее все же, видимо, остались, и она только брезгливо бросила своему мужу:
— Черт с тобой! — после чего удалилась.
Оставили нас и Владимир с Алексеем, отправившись говорить в доверительном ключе на балконе.
Вскоре появилась Горгона с чаем. Она присела с нами за стол, но пока не вернулись братья, ни слова не обронила.
— Я готов вас выслушать, — сказал Владимир, когда вошел.
— Вы ничего не знаете о знакомых Вована? — спросила я.
— Я видел их, конечно, и доверия они мне не внушили. Но это моя субъективная точка зрения… Хотя я и вам связываться с ними не советую.
— Об этом мы уже догадались.
— Тем более я понятия не имею, как их найти.
— Ну хоть что-нибудь вспомните! — я умоляюще поглядела на Сытина и сложила ладони вместе: — Хоть малейшую зацепочку!
Владимир призадумался:
— Боюсь, ничем не могу вам помочь. А хотелось бы… Однако… постойте-постойте… Подруга была у Вована.
— Подруга? А как ее найти?
— Точно не знаю, но… Кажется, она работала на хлебопекарной фабрике. Фасовщицей. По-моему, где-то в центре. Дайте-ка вспомнить…
Я смотрела на Владимира, словно собака на хозяина, который вертит в руках косточку, но неизвестно, соизволит ли ее выдать.
— А, у Губернского рынка! Точно! Предприятие называется «Юпитер». Не знаю, почему.
— А зовут ее как?
— Вика.
— Фамилии не помните?
Владимир рассмеялся:
— Нет, не помню. Я ведь не всевидящий, чтобы знать любую мелочь. Вика по сути дела никем для меня не являлась.
— Вы нам очень помогли!
— Чем смог, тем помог, — последовал сухой ответ.
— А еще что-нибудь… такое… можете вспомнить?
Сытин покачал головой.
С моей стороны последовал еще ряд вопросов, посредством которых я хотела выведать еще хоть чуть-чуть информации, но тщетно.
Во время нашего разговора жена Владимира не проронила ни слова, но было заметно, что она с трудом сдерживает закипающее в ней раздражение. Когда мы сообщили, что собираемся уходить, она тоже не шелохнулась, только правая часть лица у нее начала подергиваться, словно вследствие нервного тика.
— Алексей, ты останешься ночевать? — поинтересовался у брата Владимир.
Я отметила, как исказилась гримаса Горгоны. Алексей, видно, тоже это заметил и ответил:
— Нет, я поеду, пожалуй, к себе.
Мне показалось, Владимир вздохнул с облегчением:
— Ну, как хочешь, а то…
Горгона дернулась всем телом.
Мы направились к выходу. Уже когда дверь за нами закрылась, я услышала пронзительный, нестерпимый для ушей женский визг. Слов разобрать я не могла.
— Не повезло вашему брату с женой, Алексей, — заметила я.
— Да уж…
* * *
На следующее утро я отправилась на хлебопекарную фабрику. Но сначала вновь обратилась к Курамшову. Раз уж он один раз приглядел за моим клиентом, значит, повторит подвиг и еще раз. Главное тут — не испытывать чувство вины перед другом.
«Юпитер» оказался внешне ничем не примечательным учреждением. В просторных коридорах пахло колбасой — оказывается, здесь изготовлялись и мясные продукты — и хлебо-булочными изделиями. Я поднялась на третий этаж, туда, где располагался хлебопекарный цех. Спросила у девушки в испачканном мукой халате, к кому обратиться по поводу работы, и та сказала, что я должна поговорить с неким Рустамом. Показала направление, как идти.
Рустам оказался грузным человеком средних лет. Он сидел, вольготно развалившись в кресле, скрестив ноги на табуретке. А за стенкой пылала жаром и тяжелым физическим трудом атмосфера хлебопекарного цеха. В тот момент, когда я подошла, какой-то молодой человек протягивал ему накладную.
— Фасовщица Таня! — заорал властным голосом Рустам. — Фасовщица Таня!
Прибежала замученного вида девчушка в фартуке.
— Обслужи мужчину! — приказал Рустам.
— Пойдемте, — сказала Таня. Казалось, она готова была из себя выпрыгнуть, лишь бы ничем не досадить своему боссу.
— Здравствуйте, — сказала я, обращаясь к Рустаму.
Я полагала, он сейчас начнет приставать, распускать руки, но Рустам лишь грубо спросил:
— Чего надо?
— Мне бы на работу устроиться…
— Кем?
— Фасовщицей.
Рустам почесал затылок.
— Фасовщица, фасовщица… Нужны ли нам фасовщицы? — бормотал он, а потом сам же и ответил: — Пригодятся. Да, никогда не помешают. Работу знаешь?
— Нет. Но схватываю на лету.
— Хорошо. Испытательный срок неделя. Устроит?
— Вполне.
— Фасовщица Вика! — заорал Рустам, и сердце мое екнуло. Я выходила точно на след.
Прибежала Вика. Крашеная блондинка с огромной грудью. «Вот, значит, какая у бандитов мода», — подумала я. Надо сказать, следы потекшей косметики на лице Вики выглядели смешно и нелепо. Интересно, у Вована с ней действительно любовь или так — очередное развлечение?