Он так упорно старался сколотить состояние, что никогда не задумывался о том, что будет с ним делать. Начать свой бизнес? Пойти в президенты? Уйти на отдых? Разве это интересно?
Все взгляды устремились на Бертранда. Он смотрел в окно на мутную реку, на марши, окружающие финансовый центр Лондона, и размышлял о том, какая же мрачная дыра эта Англия. Бестолковая, маленькая и загаженная. Тщетно, но все еще пытается доказать свое превосходство. А эти англичане – с их жутким чаем, несмешными шутками, отвратительными завтраками, ужасным водопроводом и доморощенным снобизмом. По всей видимости, некому дать им понять, что их нация выродилась и никто даже не собирается принимать их в расчет. Будь оно все проклято, думал Бертранд в каком-то внезапном патриотическом порыве, будь что будет, но он останется истинным американцем. Они не отнимут его достоинства.
– Решайся, парень, – нервно подзуживал Джеймс.
PI он решился.
Бертранд оглядел комнату.
– Я согласен, но при одном условии. Пусть Джеймс сделает меня членом своего гольф-клуба.
Джеймс пришел в ужас. Его клуб был самым эксклюзивным в стране. Привести туда Бертранда было равносильно самоубийству.
– Шучу, – сказал Бертранд. – Как вы, британцы, говорите, отдаю дань английскому юмору. – Он бросил на Джеймса испепеляющий взгляд. – Мой старик говорил мне никогда не начинать того, что я не смогу довести до конца. – Он подарил присутствующим свою обезоруживающую улыбку. – И вот я собираюсь прикончить вас.
– Вы не сможете ничего доказать, – сказал Денби, быстро теряя хладнокровие.
Мин, незаметно выходившая из комнаты на несколько секунд, теперь вышла вперед. Маленькая и смелая, она напоминала Жанну д'Арк перед лицом своих обвинителей.
– Я думаю, вы ошибаетесь, – уверенно сказала она.
– Мне нет дела до того, что вы думаете, – заявил Денби, стреляя глазками.
– Я думаю, что вам есть дело, – ответила она. – В конце концов, у нас есть свидетели, – указала она на Брэдли и Пьера.
– Конечно, – сказал Денби. – Брэдли, как дом на Багамах? Говорят, острова Общества великолепны в это время года. – Брэдли смотрел в сторону, злясь на себя. – А Пьер – полагаю, его английский не так хорош. Не думаю, что вы все поняли, так ведь, Пьер? – В словах Денби сквозила угроза, и неважно, на каком языке он сейчас изъяснялся.
Мин решилась предъявить свои козыри.
– У нас есть Гаджет. Он рассказал нам все, и у него есть запись.
Красное лицо Джеймса вдруг побледнело.
– Где он? – невольно выронил Перси.
– О, так вы в курсе дела? Вероятно, вы так беспокоились о нем, – сказала Мин. – Думаю, вам не терпится узнать, что случилось с Уиллом?
– Гаджет. Я должен был предполагать, что за всем этим стоит именно он, – произнес Джеймс. Он с самого начала не хотел брать на работу этого всезнайку.
– Запись, – продолжала Мин, – предоставляет доказательства того, что вы пытались протолкнуть эту сделку, пока «Теллкат» не потерпел крах, учитывая его миллионные долги банку. «Поллинджер» стремился избежать краха и потому поддерживал цены акций «Теллката», чтобы обмануть «Амерком». Если дело выгорит, банк вернет свои деньги, вы получите солидную сумму, а все проблемы придется решать «Амеркому». Вы рассчитывали, что, после того как «Амерком» купит «Теллкат», не в его интересах будет выносить сор из избы. «Амерком», вероятно, обратился бы в банк с претензиями, но вину за все свалили бы на того, кто непосредственно занимался этим слиянием, будь то Йорен, Уилл или Бертранд. Ведь подписывать бумаги со стороны банка должен был только один из них, и в случае любого расследования вы могли переложить вину на подписавшего. Он бы и ответил за все, а банк мог бы замять дело, предложив «Амеркому» приемлемые условия для исправления ситуации. Однако та кассета, как и запись сегодняшнего собрания, уже отправлена в ITN и в Бюро расследования финансовых преступлений. Полагаю, – заключила Мин, – вам стоит подумать о том, что вы скажете в свое оправдание.
– Охрана! – крикнул Джеймс в трубку. – Скорее сюда! Мне плевать, что в вестибюле убийца!
Мин и Бертранд переглянулись, и она неприметно кивнула ему. Они улыбнулись друг другу, и в этот момент в дверях показалась пара дюжих охранников.
– Они вели съемку, – крикнул им Джеймс. – Найдите кассету! Переверните здание вверх дном! Никого не выпускать. Особенно этих двух.
Перелет из Киншасы был долгим, особенно первые шесть часов, когда пришлось сидеть на, вещмешке в «Геркулесе», [41] без прохладительных напитков и привычных бортовых развлечений. Но Мак не слишком огорчался из-за этого. Он доставил своих людей домой, и не в гробах, чего боялся, а целыми, невредимыми и готовыми к новым битвам.
Дух Конго еще щекотал ноздри – ароматы перезрелых фруктов, мочи, красной глины и влажного леса пополам с терпким запахом пота. Когда Мак закрывал глаза, ему виделись густые джунгли с похожими на купола ярусами буйной зелени, смыкавшейся над гниющей лесной подстилкой. Резкое, с металлическими нотками, жужжание тысяч насекомых казалось громче, чем шум машин на какой-нибудь стройке, даже если бы там разом гудели все пилы, дрели, насосы и экскаваторы. Что-то дьявольское скрывалось в этих джунглях, на родине вируса Эбола и, как многие полагают, СПИДа.
Его бойцы в порядке, хотя это можно было сказать с большой натяжкой. Он нашел их в глиняной хижине, с воспаленными от истощения и обезвоживания глазами, в которых читался страх. У них под ногами хрустели человеческие кости. Скелеты оголяются быстро, трупы стремительно истлевают в местном климате. Это – напоминание о десятилетиях гражданского сопротивления, теперь жестоко подавленного стареющим президентом и его репрессивным режимом. Однажды Мак спас местного военачальника от неминуемой смерти в плену у восставших солдат, и сейчас ему удалось выручить своих ребят.
Пожалуй, хватит. Довольно с него войны с ее опустошением, зловонием и ужасами. Впервые он задумался о возможности тихой, безмятежной жизни без свиста пуль в ушах. Когда-то ему снился дым горящих селений и танки, теперь он мечтал об утренней дымке над озером, о мягких лучах солнца, пробивающихся сквозь облака над пурпурными горными пиками. Каменный дом с огнем в камине, черный Лабрадор на пороге. Он должен вернуться домой. Об этом размышлял Мак, пока «Геркулес» летел над облаками, болтаясь вверх-вниз в турбулентных потоках. Ему необходим отдых, надо показаться окулисту и просто заняться собой. «Бог мой, как же я заслужил это», – думал он.
В Сент-Джонс-Вуде Мак держал благоустроенную квартиру, на случай если он хотел уединиться и не пользовался комнатой для гостей в доме Аннабель и Денниса. Сейчас Маку отчаянно хотелось побыть одному, и он сразу же после аэропорта отправился сюда с намерением принять горячую ванну и как следует отоспаться. Он прибавил звук*телевизора, чтобы ему было слышно из ванной, и погрузился в воду, ощущая, как с пузырьками уносятся прочь пережитые стрессы и усталость.