Нажала кнопку лифта, отправив его сперва наверх пустым, а затем снова вызывала кабину сюда, на четвертый этаж. И за то время, пока она спускалась, я спряталась за выступающую стену.
И почти сразу же мой натренированный слух уловил чьи-то шаги снизу. «Этот» поджидал меня, знал, что, скорее всего, я приеду на лифте. Не угадай я этого, через минуту-другую жизнь моя не стоила бы сигаретного окурка, который кто-то из жильцов недавно засунул за трубу лестничного радиатора.
Я видела, как он поднимался. Видела его сальный затылок, валики жира, бугрившиеся над воротничком форменной рубашки, полные плечи. Я узнавала этого человека. Ничего удивительного, ведь мы виделись с ним совсем недавно!
— Ну здравствуй, Руслан Карманов, — сказала я негромко, выступая из своего убежища и нокаутируя противника прямым апперкотом в челюсть.
* * *
Он не сразу сдался, нет, не сразу! Рухнув тучным телом на бетонный пол, Руслан уже через полминуты пытался встать на ноги, с рычанием отражая новые мои удары, которые я наносила ему основанием ладони в подбородок, нос и под горло. Но гибкости и увертливости в нем не было никакой: я в последний раз врезала ему ребром ладони по кончику носа — брызнул фонтанчик крови, и убийца взвыл от боли, ухватившись за свой рубильник и с воем перекатываясь по полу.
Вот теперь мне можно было подняться.
— Вставай, подонок! — я пнула его носком туфли. — И хватит блажить, как шелудивая собака, людей разбудишь. Советую отвечать на мои вопросы так, как тебя учили в школе: быстро, четко, вежливо и полными, законченными предложениями. Вопрос первый: что ты хотел со мной сделать?
— Убьютебяпаскуда!!! — взвыл он. Нельзя было не заметить, что ответ этот, хоть и был быстрым и четким, однако не содержал в себе ни вежливости, ни полноты.
Пришлось его еще раз пнуть — на этот раз туда, куда надо. Подонок заскулил высоким голосом и схватил себя между ног обеими окровавленными руками.
— Повторяю вопрос.
— Де дадо! — взвизгнул он.
— Отвечай.
— Задушидь… Мде сказали тебя задушидь…
— Очень приятно. А потом?
— Однести вдиз.
— Куда?
Он молчал. Я отвела ногу и прищурилась для более точного удара.
— Куда?!
— В будку охрады, в будку! Там сегодня никого не будед, кробе бедя!
— А потом?
— Что потоб, что потоб?! Закатадь тебя в мешок и вывезти за ворота, вот что потоб!
— А камеры наблюдения?
— Я их отключил.
— Как и во все прошлые разы?
— Да.
— Хорошо. Это хорошо, что ты у меня стал такой разговорчивый. А теперь — вставай, и марш, марш! Пошли с тобой в эту будку.
— Зачеб? — спросил он плаксиво.
— Затем, что это дело я хочу довести до конца. Не ясно, что ли?
Он сделал еще одну, на этот раз уж точно последнюю попытку взбрыкнуть, но трудно брыкаться, если одной рукой ты держишься за то, что находится у тебя между глаз, а другой — за то, что между ног. А если еще учесть мои наработанные удары локтем. Мощный удар локтем гораздо эффективнее атаки кулаком, к тому же бьют им с такой короткой дистанции, что защититься практически невозможно.
В общем, мне пришлось немного поработать для того, чтобы этот подонок привел меня, живую, в то место, куда должен был тащить мертвую. Это была и в самом деле обычная будка охраны, с мониторами, на которых отслеживалась работа камер видеонаблюдения, электрическим чайником на подоконнике и обычным, мирным стаканом в подстаканнике, с недопитым и давно уже остывшим чаем. В углу стоял прикрытый стареньким, но чистым покрывалом диванчик, где дежурные в ночную смену могли поочередно отдыхать.
— Где напарник?
— Мы договорились — он отпросился. Забашлял мне, конечно, чтобы я тут один… А сам в соседний дом пошел. Баба у него там, — буркнул Карманов, избегая встречаться со мною глазами. Гундосить он стал немного меньше, но кровь из носа текла, не переставая.
— Ясно. Советую тебе, друг мой, не слишком ерепениться и поступать только так, как я скажу. А если вкратце, то сделай так: положи на стол пистолет и что там у тебя еще есть? — дубинку, а выдай-ка ты мне пару звонких наручников — я знаю, у тебя есть такие, — ключики от них положи рядом вот на этот столик. А сам вытяни свои белы рученьки прямо перед собой и дай мне окольцевать тебя, как особо ценную птицу в городском зоопарке.
Он выполнил все по пунктам и вскоре сидел передо мной, прижимая скованными руками к разбитому носу полотенце, которое я ему дала. Пистолет в кобуре и резиновая дубинка лежали передо мной на столе.
Мы молчали.
Я ждала.
Снова ждала долго, очень долго. Карманов, время от времени шумно втягивая носом воздух, косил на меня недобрым глазом. Но мне было на него наплевать.
Я ждала.
И кажется, дождалась. По каменной дорожке двора послышались чьи-то легкие шаги.
Они приближались.
Я затаила дыхание. Руслан хотел подать голос — и осекся, увидев мой выразительный кулак.
Алла вошла в будку и остановилась у порога, глядя на нас спокойными, ясными глазами женщины, которая твердо уверена в себе и правильности того, что она задумала и осуществила.
— Расчет немного не оправдался, не так ли? — спросила я. — Вместо трупа вы обнаружили совсем другой результат.
— Что ж, — сказала она, чуть помедлив, и улыбнулась мне ясной, спокойной улыбкой. — Удача не всегда поджидает нас там, где мы ее подстерегаем. Но все ведь в наших руках, не так ли?
И с этими словами она спокойно, словно выполняя будничное и вполне естественное, вынула из кармана пистолет.
Руслан заорал, а я успела рухнуть на пол, перевернуться, откатиться в сторону и одним прыжком встать на ноги уже по правую руку от стрелявшей. Она стреляла без паузы — раз, другой, третий! Мониторы слежения почти одновременно взорвались от попавших в них пуль, и дым, смешиваясь с запахом горящей пластмассы, разъедал глаза.
— Сумасшедшая! Ты сумасшедшая! — орал Руслан, страхом пригвожденный к месту.
Выждав момент, когда Алла на секунду замешкалась, стараясь разглядеть нас в копоти и дыму, я сделала бросок вперед и схватила со стола пистолет Руслана. И прежде чем Алла успела сориентироваться и направить оружие на меня, я выдернула свой пистолет из кобуры и… обрушила на голову медсестры несколько ударов тяжелой рукоятью.
Выронив оружие, она посмотрела на меня с удивлением. И рухнула на пол, еще раз ударившись головой о край стола.
* * *
Потом, много месяцев спустя, уже после суда и приговора над ней и Русланом, когда преступники уже сидели в тюрьме, я услышала от Аллы следующее.