– Ну что, Алонсо, вот, кажется, и все? – куда более тихо проговорила Нэт. – Мы же всегда знали, что рано или поздно наши приключения закончатся именно так, верно?
– И где же, скажи на милость, обещанный тобой ребенок, который должен у нас родиться? – спросил с мрачным смешком Алонсо. – Похоже, как гадалка ты себя дискредитировала.
– И не говори, – отозвалась Нэт, ровно держа голову. Кивать с надетой на шею петлей не хотелось. – Хотя у тебя-то ребенок, может, еще и родится. А вот у меня так точно не сложилось.
Меж тем глашатай, расположившийся на помосте чуть впереди осужденных, принялся громко зачитывать перечень их преступлений.
– …обвиняются в бандитском нападении, грабеже, краже со взломом, мародерстве, двойном убийстве…
– Ого, да они тут серьезно подготовились! – восхитился Алонсо. – Книгу, что ли, про нас написать надумали?
– Да что там писать? Вон уже все написано, – возразила Нэт, взглядом указывая на развернутый свиток, который держал в руках глашатай. – Эй, приятель! – во всеуслышание обратилась она к последнему. – Если станешь перечислять все наши преступления, мы умрем здесь от старости!
Глашатай сбился и ненадолго замолчал, но затем продолжил читать с прежней отработанной интонацией.
– Хорошо, что хоть Дэнни не сцапали, – тихо сказала Нэт. – Думаешь, он сюда не сунется?
– А как он может помочь? – так же тихо откликнулся Алонсо. – Пускай хоть кто-то живет. Правда, некому будет теперь вытаскивать его из неприятностей, когда он напьется до потери сознания или проиграется в кости. Но будем надеяться: то, что случится сегодня с нами, послужит ему уроком.
Меж тем глашатай закончил свою работу, а его место занял жрец. В его задачу входило воспользоваться ситуацией, дабы прочитать народу короткую, но проникновенную проповедь, а также помолиться за то, чтобы души преступников оказались после казни не в логове демонов, а в Последнем Чертоге Триады.
– Скажи, Алонсо, ты можешь припомнить хотя бы одну молитву? – негромко проговорила Нэт. – А то у меня что-то мысли путаются. Говорят, перед лицом смерти слова молитвы должны сами собой всплывать в памяти. Но, видно, для этого я слишком уж большая грешница.
– Брось, Нэт, – со вздохом откликнулся Алонсо. – Глупо молиться сейчас тем, кто столько лет этого не делал.
– Как ты думаешь, есть там все-таки боги? – со слабой улыбкой спросила наемница.
– Не знаю. Сказать по правде, меня куда как сильнее интересует вопрос, существуют ли на самом деле демоны.
– Это почему?
– А потому, что к богам нам с тобой все равно подняться не светит. Остается только надеяться на то, что демоны – это все же не миф.
– Ты что, хочешь попасть к демонам? – изумилась Нэт.
– Если выбирать между демонами и ничем? – откликнулся Алонсо. – Я безусловно выбираю демонов.
Наемники помолчали, глядя в пространство под размеренное бормотание жреца. К его словам ни один из них не прислушивался.
– Что-то мне страшно, Алонсо, – с кривой ухмылкой призналась Нэт. – Только никому об этом не говори, иначе мне придется тебя прирезать.
– Не буду. Если уж совсем начистоту, то и мне тоже как-то не по себе. Прав был отец, когда говорил, что мои склонности не доведут до добра. И знаешь, Натали, оказывается, это весьма досадно – вдруг осознать, что твой отец был в чем-то прав.
– Не знаю, мой отец не говорил мне ничего, – хмыкнула наемница.
– Это его большое достоинство, – заверил ее Алонсо.
Речь жреца медленно, но верно подходила к концу. Зазвучали слова заключительной молитвы.
– Выполнишь мою последнюю просьбу, Алонсо? – прищурилась Нэт.
– Да любую.
– Возьми меня за руку. Тогда мне будет не так страшно.
Она передвинула поближе к нему связанные за спиной руки. Алонсо сделал то же самое и сумел сжать ее пальцы.
– Так хорошо?
– Да. – Губы Нэт снова расплылись в улыбке. – Так я чувствую себя лучше.
– Я тоже, – улыбнулся в ответ Алонсо.
– Тогда держи крепко и постарайся не выпускать. До самого конца.
И оба они распрямили спины, глядя в лицо подступающей смерти.
Палач уже приготовился и шагнул к табуретам, чтобы выбить их у преступников из-под ног, как вдруг над площадью прокатился громкий возглас мэра:
– Стойте! Приказываю немедленно остановить казнь!
От неожиданности наемники выпустили пальцы друг друга.
– Они что, издеваются? – хмурясь, спросила Нэт. – Я чуть с табуретки не упала!
– Постой-ка, Натали. – Алонсо, щурясь, всматривался в площадку у здания мэрии, на которой внезапно воцарился переполох. – По-моему, у нас появились неплохие шансы на отсрочку.
Казнь приближалась; глашатай вдохновенно зачитывал список преступлений, в которых обвинялись осужденные. Список был весьма длинный, что позволяло Линфоксу испытывать вполне заслуженное чувство собственной значимости. Сейчас он видел в себе достойного борца за закон и справедливость, каковым и должен быть уважающий себя мэр. За казнью он наблюдал, стоя на высоком крыльце здания мэрии, фасад которого выходил на рыночную площадь. Рядом толпились его помощники, прочие работники мэрии и стражники.
Внезапно по ступенькам, интенсивно работая локтями, к Линфоксу устремился один из его подчиненных.
– Чего тебе? – недовольно спросил мэр, когда тот добрался наконец до верхней ступени.
Линфоксу не нравилось, что работники мэрии отвлекают его в такой важный момент.
– Простите, господин мэр, но пришел посыльный и говорит, что у него для вас чрезвычайно срочное сообщение.
– И что же, оно так-таки не может подождать до конца казни? – проворчал Линфокс.
– Посланник говорит, что не может, – развел руками подчиненный.
– Ладно, что ж поделать, давай сюда.
Мэр требовательно вытянул руку. Подчиненный стушевался.
– Видите ли, – пролепетал он, – посыльный утверждает, что может передать это сообщение только лично вам. Поэтому он покорнейше просит вас спуститься к нему. Утверждает, что дело чрезвычайно важное и не может ждать даже лишней секунды. Это его слова, – поспешил оправдаться подчиненный.
Мэр раздраженно покачал головой.
– Вот окажется, что там какая-то очередная ерунда про налоги, велю этого посыльного прилюдно выпороть! – пообещал он в сердцах, но все-таки направился вниз в обществе нескольких сопровождающих.
– Господин Линфокс! – совсем уж расстроенно воскликнул работник мэрии, торопливо устремляясь следом. – Он очень просил, чтобы вы пришли один. Говорит, что должен передать вам это сообщение без свидетелей.