– Прегрешения, – с напором повторил Руперт.
Наемница напоказ фыркнула, но дольше спорить не стала: дескать, она уже сказала свое веское слово.
– Полагаю, мне удастся это устроить, – благосклонно кивнула Кейтлин. – Вполне вероятно, что услуга, которую оказали нам эти люди, предотвратила войну между двумя государствами. Так что они вполне достойны такого вознаграждения. Я обязана кое с кем согласовать подобное решение, однако уверена, что проблем не возникнет. Пока же, господа, я хочу объявить всем вам благодарность от лица его величества.
– Только от лица его величества? – с притворным разочарованием спросил Алонсо. – А от вашего?
Я мысленно фыркнула. Наемники поведали нам с Дамианом подробности того, как именно им удалось раздобыть письмо. Так что я отлично понимала, что, по сути, Алонсо в данный момент вымогал у одной женщины благодарность за то, что переспал с другой.
– А разве это имеет значение? – игриво прищурилась Кейтлин.
– Еще какое! – заверил, не отводя взгляда, Алонсо.
– Ну что ж, в таком случае и от моего лица тоже, – согласилась королевская протеже.
Наемник удовлетворенно склонил голову.
Руперт насмешливо хмыкнул и неспешно, с видом подлинного ценителя, глотнул вина.
– Леди Вероника, а почему вы ничего не едите? – нахмурился он.
– Благодарю вас, я сыта, – пробормотала я.
Но Руперта мой аргумент, похоже, не убедил.
– Попробуйте хотя бы устрицы. Мой повар знает толк в их приготовлении.
Вздохнув, я подняла на него не слишком довольный взгляд. Вот ел бы себе и ел спокойно, зачем ему понадобилось меня дергать?
– Сегодня пост, – вынужденно процедила я.
Руперт посмотрел на меня с немалым удивлением, а вот Кейтлин хлопнула себя по лбу.
– А ведь действительно! – воскликнула она. – Я совершенно об этом забыла. Впрочем, ладно.
Она вздохнула, бросила на окружающих извиняющийся взгляд и отправила себе в рот очередной кусок мяса.
– Надеюсь, вы никому не расскажете, – добавила она, прожевав запрещенную пищу.
Руперт усмехнулся и, следуя ее примеру, потянулся за мясом. Дэн без зазрения совести жевал сыр, Нэт и Алонсо налегали на морепродукты. Все эти блюда были под запретом во время поста, ибо есть разрешалось исключительно пищу растительного происхождения. Так что даже сыр, изготовленный на основе молока, являлся с точки зрения религиозных канонов блюдом недопустимым.
Я в очередной раз не без раздражения взглянула на водруженное на столе гастрономическое великолепие. В сущности, что мешало мне отступить от правил и отправить в рот любой из этих деликатесов, как делали со спокойной душой все мои сотрапезники? Не думала же я в самом деле, что каждый из них в свое время попадет за это к демонам? И все-таки где-то глубоко внутри я ощущала некую преграду, установленную с детства и не позволявшую протянуть руку и наколоть на вилку кусок мяса или сыра. Мысль о таком действии вызывала во мне острое чувство дискомфорта. А коли так, зачем же мне, право слово, себя ломать? Только для того, чтобы доказать себе, что я больше не пансионерка и могу делать что хочу? Но я и так это знала. И уже давно не испытывала потребности в том, чтобы доказывать себе что-либо подобное.
– Бросьте, виконтесса! – принялся искушать меня Руперт. – Мы никому не расскажем. Ваши пансионские учительницы никогда не узнают.
Я презрительно фыркнула. Вот уж до чего мне действительно не было никакого дела, так это до того, что подумают наши пансионские жрицы. Тем более что после того подарка, который я сделала учительнице Ариадне, подумать ничего хуже они все равно уже не могут…
– Я просто не хочу, и все, – упрямо заявила я.
– Неужели вы действительно предпочитаете овощи? – не отставал граф.
– Нет, не предпочитаю. Но один день в году я вполне в состоянии обойтись и ими.
Всеобщее внимание, которое Руперт привлек этими расспросами к моей персоне, начинало раздражать. Я не привыкла находиться в центре внимания, тем более неприятно было ощущать себя белой вороной.
– Но ведь ваш муж преспокойно ест мясо, – проявил наблюдательность граф. – Как вы это терпите, виконт? – обратился к Дамиану он. – Не хотите убедить свою жену в том, что она страдает понапрасну?
Дамиан невозмутимо пожал плечами.
– Но ведь она же терпит тот факт, что я не только не соблюдаю пост, но и никогда не появляюсь в храме, – заметил он. – Она закрывает глаза на мои странности, я принимаю ее привычки.
Я улыбнулась.
– Что ж, вам виднее, – склонил голову Руперт. – Хотя, признаюсь, на вашем месте я не был бы столь терпелив в подобных вопросах.
– Именно поэтому ты и не женат, Руперт, – язвительно улыбнулась Нэт. – И уж тем более у тебя нет и никогда не будет такой жены, как Ники. Ники, ведь будь ты свободна, ты бы не вышла за Руперта?
– Ни за что, – отчеканила я.
Уж коли граф предельно откровенно говорил о своем отношении к моим привычкам, я не видела причин проявлять большую деликатность.
– Вот видишь! – просияла Нэт, снова повернувшись к Руперту. – Ни одна интеллигентная девушка не захочет стать твоей женой, даже несмотря на то, что ты – граф и чертовски богат. А все потому, что твой моральный облик – хуже некуда, да в придачу ты еще и нетерпелив. И вообще оторван от жизни. Наверняка ты даже не знаешь, где стоит твоя собственная карета.
Я опустила глаза, подозревая, к чему клонит наемница, но не желая выдать ее секрет выражением своего лица.
– Ну тут ты хватила лишнего, – заявил Руперт. – Я отлично знаю, где находится моя карета.
– А мне кажется, ты просто боишься ударить в грязь лицом, – отозвалась наемница. – А сам не знаешь ничего, поскольку за тебя все делают слуги.
– Хочешь поспорить, – предложил Руперт, – что я знаю, где находится моя карета?
– Почему бы и нет? – откликнулась Нэт. – На что?
Раздумывать на этот счет граф не стал.
– Если выигрываю я, то ты проводишь ближайшую ночь в этом подвале, – заявил он.
Нэт поджала губы, взвешивая «за» и «против», а затем уточнила:
– Только провожу ночь? Остальное не уточняется?
Настал черед Руперта немного поразмыслить.
– С условием, что ты приходишь одна и не запираешься изнутри. Остальное можем не уточнять, – объявил он.
– Годится, – согласилась наемница. – А если ты проиграешь?
– Могу тоже прийти к тебе на ночь, – осклабился Руперт.
Мы все увлеченно, я бы даже сказала – завороженно, следили за заключением этого пари.
– Вот уж нет, – отозвалась Нэт. – Ты… – Она поглядела на графа, прищурившись. – Ты обязуешься в случае проигрыша неделю воздерживаться от тесного контакта с женщинами.