– Вот журналы. Посмотреть, где есть твои статьи, можно по указателю. И я сейчас заглянула – конференц-зал свободен, можете расположиться там поудобней.
Конференц-зал был отгорожен стеклянной стеной, но все-таки давал некоторое чувство уединенности по сравнению с огромным открытым помещением офиса. Джимми положил журналы на полированный дубовый столик и пододвинул пару мягких стульев. Отыскав нужные мне номера в указателе, я вытащила из пачки самый ранний. Джимми взял другой наугад. На мой вопросительный взгляд он по-мальчишески дернул плечами.
– Могу я хоть кроссворды пока поразгадывать?
Несколько часов прошли в тишине, прерываемой только шелестом переворачиваемых страниц. Дважды Джимми выходил и возвращался с чем-то бурым и горячим в пенопластовом стаканчике из автомата в коридоре.
– Знаешь, а кое-что написано прямо здорово, – заметила я, откладывая очередной журнал в стопку просмотренных.
– Какая скромность, – подколол меня Джимми.
Я слегка покраснела.
– Я не хвастаюсь, просто не предполагала, что действительно способна добиться, чего хотела.
Он дружески сжал мне руку.
– Зато я ничего другого от тебя и не ожидал.
* * *
Через каких-то пару номеров мое представление о том, что реально, а что нет, разлетелось на мелкие куски. Мое внимание привлекла небольшая цветная фотография в правом верхнем углу страницы.
– О Боже! – вскрикнула я, чувствуя, как кровь отливает от щек.
– Что? Что такое? Что случилось? – вскочил со стула Джимми.
Не в силах произнести ни слова, я указала дрожащим пальцем на снимок. Джимми, наклонившись, прочитал подпись вслух:
– Доктор Джеймс Уиттекер, клиника Халлингфорда. И что?
– Это доктор Уиттекер, – проговорила я, чувствуя, как мысли в голове гудят разозленными пчелами. – Мой доктор, – объяснила я, раздраженная тем, что он не понимает. – Он наблюдал меня после той аварии, и последние полгода я обращалась к нему со своими головными болями.
Мы оба склонились над журналом и дважды прочли всю статью от начала до конца, потом взглянули друг на друга.
– Здесь не говорится, что он занимается травмами головы, – нарушив молчание, негромко заметил Джимми.
– Знаю.
– Судя по тому, что здесь написано, он вообще больше не практикует.
– Знаю.
– Больше похоже, что он ведет исследовательскую работу.
Я промолчала.
– Статья, кстати, хорошая, – проговорил напоследок Джимми, словно это могло меня утешить.
– Спасибо.
Я снова придвинула журнал к себе, будто чтобы прочитать заголовок, хотя он уже навсегда врезался мне в память.
«Раздвоение личности: медицинский факт или миф?»
И ниже чуть мельче, курсивом: «Автор Рейчел Уилтшир».
Не помню, как мы уходили. Джимми взял все в свои руки и, вернув журналы Ди, осторожно повел меня к лифту. И в кабине, и в вестибюле все старались держаться от нас подальше, едва видели мое смертельно бледное лицо и поддерживающую руку друга на моей талии.
На улице от холодного ветра перехватывало дыхание. Я раскрыла рот, хватая воздух, будто выбравшийся из воды утопающий.
– Спокойнее, спокойнее, дыши, – проговорил Джимми профессиональным тоном. – Не торопись, вот так, вот так.
Он явно хорошо знал, как вести себя с людьми в состоянии шока. Думаю, это было верное определение для того, что я испытывала. Кусочки головоломки наконец сложились, но картинка, пугающая и непостижимая, ничего не прояснила.
– Все правда. Все правда. Но как это может быть?
Я даже не подозревала, что говорю вслух, пока не заметила настороженных взглядов прохожих.
– Идем-ка, солнышко, пора убираться отсюда, – скомандовал Джимми, и я в каком-то странном оцепенении позволила ему увести себя на подземную парковку, где мы оставили машину.
Усадив меня, словно малого ребенка, он захлопнул дверь и пошел вокруг машины к водительскому месту. Я смотрела на него через ветровое стекло, не понимая, как он может быть таким спокойным. По-моему, уже самое время названивать в психушку, чтобы за мной приехали. Но Джимми вел себя так, словно ничего не случилось. Может, он тоже с приветом?
Машина завелась, и мы выехали на запруженные транспортом лондонские улицы, так и не произнеся ни слова.
– Ну, – прервал молчание Джимми, – это, конечно, был небольшой сюрприз.
– Можно сказать, крошечный.
Прошло еще минут десять.
– Мы движемся по кругу.
– Теперь ты меня понимаешь, – мрачно откликнулась я.
– Нет, Рейч, в буквальном смысле. Я уже раз пять объехал этот квартал. Куда теперь? Все еще хочешь разыскать ту другую квартиру и компанию, где работаешь секретарем?
Я отвернулась к окну, чтобы он не видел отчаяния в моих глазах.
– Что толку? Мы оба знаем, что там найдем. Нельзя одновременно жить в двух разных местах, работать на двух работах. Пора, видимо, прекращать валять дурака и начать прислушиваться к тому, что твердят мне со всех сторон.
На минуту оторвавшись от дороги, он бросил взгляд на часы.
– Еще не очень поздно. Может, хочешь вернуться обратно в Грейт-Бишопсфорд?
Я уныло вздохнула и прикинула варианты. Изначально планировалось, что ночь мы проведем в Лондоне – по-другому нам не хватило бы времени на исследование обоих моих предполагаемых мест работы и жительства. С идиотским оптимизмом я представляла, что все станет на свои места, загадка с моей памятью благополучно разрешится, и вечер мы закончим в моей маленькой квартирке – возможно, за бутылкой вина и пиццей. Теперь стало ясно, что ничего подобного не будет, но и предстать перед отцом со всеми открытиями сегодняшнего дня было для меня пока слишком тяжело.
– Нет, – негромко, но решительно проговорила я. – Мне нужно время, чтобы все как следует обдумать. Надо как-то уложить это в голове, прежде чем идти дальше.
Джимми понимающе кивнул, и я была благодарна ему за то, что он не стал настаивать на немедленном возвращении.
– И лучше бы мне пока побыть одной, – рискнула я.
Сосредоточившись на том, чтобы провести машину через узкий участок, он повернулся ко мне с улыбкой на лице.
– Полностью согласен. Само собой. Если только «одной» подразумевает, что я буду рядом. Сегодня я тебя не оставлю, Рейчел, это исключено.
В конце концов мы пришли к компромиссу. Да, мы задержимся в Лондоне – надо еще слишком многое обдумать, чтобы сразу возвращаться назад. И нет, ночевать в единственном здесь месте, которое мне принадлежит, мы не будем. Я еще никак не была готова назвать апартаменты в викторианском особняке своим домом, а Джимми, думаю, претила их стойкая ассоциация с моим женихом. Выход оставался один – снять номер в гостинице.