– Хочешь, обопрись на мою руку, – покосился на меня Джордж.
– Нет, спасибо. Справлюсь.
– Вы имеете в виду Кум Кери Холл? – уточнил Локвуд. – Именно там мы сегодня собираемся заночевать.
– В новом крыле? Или в сторожке у старого Берта Старкинза?
– В старом крыле. Западном.
Наступила пауза, во время которой наш водитель осенил себя крестным знамением, притронулся к укрепленной над приборным щитком иконе, приспустил стекло, демонстративно сплюнул на дорогу, отгоняя злых духов, а затем сказал, задумчиво глядя в зеркальце заднего вида:
– Мне приглянулся вон тот красный рюкзак. Очень классно подойдет, чтобы класть в него мою футбольную форму. Можно, я возьму его, когда завтра утром заеду в Холл? Мистер Фейрфакс, я думаю, не будет возражать. Старик Старкинз тоже.
– Простите, – ответил Локвуд, – но завтра утром этот рюкзак нам еще самим понадобится.
– Но я все-таки заеду, а там посмотрим, – сказал наш патлатый шофер.
Мы поднялись через редкий лесок на вершину пологого холма, откуда открывался вид на бескрайние поля, покрытые темной зимней зеленью.
– Вы сами бывали когда-нибудь внутри Холла? – спросил водителя Локвуд.
– Что? Разве я похож на сумасшедшего?
– Но все же вы, наверное, кое-что знаете о нем. О призраках, которые там появляются.
Водитель резко свернул на узкую боковую дорожку, все вещи на заднем сиденье сместились влево, а моя голова застряла, зажатая между оконным стеклом и мягкой щекой Джорджа. Несколько секунд я слышала только его тяжелое сопение, потом он сумел отлепиться от меня, и я увидела, что мы уже миновали полуразвалившуюся арку и катим по длинной подъездной дорожке к крыльцу, а парень за рулем продолжает свой рассказ, начало которого я пропустила из-за Джорджа.
– …убиты, спрятаны и пока не найдены. С этого все и началось, я полагаю. Да это всей округе известно. Одна смерть влечет за собой другую, так и выстраивается цепочка смертей, которая будет расти до тех пор, пока стоит этот проклятый дом. Сжечь бы его, сравнять с землей да засыпать пепел солью – так говорит моя матушка. Мы-то надеялись, что у нового владельца хватит ума сделать это, но пока не видать. Ну, вот мы и на месте. С вас двенадцать с половиной фунтов плюс еще два сверху за багаж.
– Интересная история, – сказал Локвуд. – Особенно самое ее начало. Спасибо.
Машина остановилась в самом конце покрытой гравием подъездной дорожки. Из окна машины я видела уголок парка с дубами и буками и краешек озера, которое в свое время заметила еще на фотографии Фейрфакса. Парк выглядел запущенным, заросшим, с нестриженой травой на лужайке перед озером, с буйными зарослями осоки на берегу самого озера. В другом окне, с той стороны, где сидел Джордж, виднелся бледный ствол какого-то дерева, пара больших урн на постаментах, а за ними серая каменная стена дома.
Локвуд негромко разговаривал о чем-то с водителем. Мы с Джорджем выбрались наружу и принялись выгружать наши вещи. За моей спиной нависала огромная туша Кум Кери Холла. Воздух был сырым и холодным.
Высоко над моей головой в небо тянулись длинные, похожие на рога, кирпичные дымовые трубы. Левая часть дома, насколько я понимала, была более старым Западным крылом, сложенным в основном из каменных блоков. Ближе к краю крыла и возле крыши древняя каменная кладка сменялась более поздней, кирпичной. В стене дома виднелось множество окон – разные по размеру, расположенные на разной высоте, все они были схожи друг с другом тем, что слепо отражали своими стеклами серое неприветливое ноябрьское небо. Потрескавшиеся колонны поддерживали уродливый бетонный портик над двойными входными дверями, к которым вели крутые ступени крыльца. У дальнего конца Западного крыла возвышался внушительный по возрасту и размерам ясень, прижимая к кирпичной стене свои голые, похожие на гигантские паучьи лапы ветки.
Справа от крыльца начиналось меньшее по величине Восточное крыло, сложенное из кирпича и более современное по архитектуре. По какой-то случайности – может быть, по недосмотру архитектора – крылья дома были расположены под некоторым углом друг к другу, поэтому казалось, что Холл протягивает их вперед как руки, которыми хочет меня обхватить.
Больше всего Холл был похож на какую-то уродливую дворняжку от архитектуры, и я с первого взгляда невзлюбила его, даже если не принимать во внимание зловещую репутацию этого дома.
– Прекрасно! – весело воскликнул Локвуд. – Вот наш отель на сегодняшнюю ночь.
Он что-то слишком долго разговаривал с водителем нашего такси, а в конце разговора, как я заметила, передал ему несколько банкнот – там было явно больше двенадцати с половиной фунтов – и запечатанный коричневый конверт.
– Значит, вы доставите его, договорились? – сказал Локвуд. – Это очень важно.
Наш патлатый водитель кивнул, и его машина, с рычанием развернувшись на гравии, унеслась, оставив после себя запах страха и бензина, а на ступеньках крыльца появился старик и стал спускаться вниз.
– Что это было? – требовательно спросила я.
– Небольшой пакет, который мне нужно было отослать, – ответил Локвуд. – Расскажу позже.
– Тс-с, – прошептал Джордж. – Это, должно быть, и есть «старик Берт Старкинз». И впрямь старик, верно?
Как это случается со многими стариками, смотритель был высохшим, словно пролежавшая много лет на солнце доска. Если мистер Фейрфакс, несмотря на свой почтенный возраст, держался бодрячком, то мистер Старкинз скорее напоминал росший возле дома ясень – такой же скрючившийся, перекошенный, но так же отчаянно цепляющийся за жизнь. Голову смотрителя венчала копна седых волос, лицо у него было узким, распавшимся, когда он подошел ближе, на сеточку морщин – они разбегались, словно трещины на поверхности древнего известнякового утеса.
Одет мистер Старкинз был подчеркнуто строго и мрачновато – старомодный черный плисовый фрак, из болтающихся рукавов которого высовывались покрытые старческими пигментными пятнами руки, «штучные» полосатые брюки, каких давным-давно никто не носит, начищенные ботинки с длинными заостренными носами – такими же, как нос самого смотрителя.
Он остановился и уныло осмотрел нас:
– Добро пожаловать в Кум Кери. Мистер Фейрфакс ожидает вас, но в настоящий момент он занят. В самом скором времени он вас примет, а пока попросил меня показать вам окрестности Холла и сам дом снаружи.
Голос у него был надтреснутым, жалобным, напоминавшим шелест ивовых ветвей.
– Благодарю вас, – сказал Локвуд. – Вы – мистер Старкинз, мы не ошиблись?
– Да, это я. Смотрителем в Холле я служу уже сорок три года, поступил сюда еще совсем молодым человеком, мальчишкой, можно сказать. О, я знаю об этом месте больше, чем кто-либо другой.
– Не сомневаюсь. Это замечательно. Куда нам положить свои мешки?
– Оставьте их прямо здесь. Кто их возьмет? Живых обитателей в Холле нет, а те, другие, зашевелятся только с приходом сумерек. Пойдемте, я покажу вам парк.