Я кивнула. Да, это вполне логично. Дымоход – вполне подходящая полость, чтобы спрятать в ней что угодно.
Мы принялись перетаскивать стопки журналов в другой конец комнаты, чтобы полностью расчистить рабочее пространство. Локвуд хотел сохранить в середине очерченный мной еще раньше круг из железных опилок и сделать к нему свободный проход от стены, поэтому большую часть журналов нам пришлось отнести к самой двери или даже вытащить на лестничную площадку.
Перетаскивая журналы, я едва ли не каждую секунду останавливалась и внимательно прислушивалась, однако в доме было тихо.
Когда мы расчистили достаточно большую площадь, я вытащила из мешочков новую пластиковую банку с опилками и неровно рассыпала их по полу, образовав дугу возле ключевого участка стены. Затем соединила прямой линией концы дуги возле стены, отступив от ее нижнего края примерно на метр – чтобы куски штукатурки, которые будут падать вниз, не разорвали линию опилок. В результате образовалось очерченное опилками пространство, внутри которого хватало места, чтобы встать нам с Локвудом и положить туда же оставшиеся мешочки с опилками. Ах, насколько все было бы проще, не забудь Локвуд взять с собой цепи!
Заодно я проверила свой первый круг в середине комнаты. Пока мы таскали журналы, в нескольких местах опилки сдвинулись, и я аккуратно вернула их на место, восстановив круг. Локвуд тем временем снял со стены геологическую карту и прислонил ее к столу. Затем спустился на кухню и вернулся оттуда с парой масляных ламп. Время наблюдать и слушать в темноте закончилось, теперь нам нужен был свет. Локвуд поставил лампы на пол внутри нашего полукруга, включил их и направил лучи на пустую стену. Теперь этот участок стены стал напоминать освещенную маленькую сцену.
Все это заняло у нас примерно четверть часа. Закончив приготовления, мы с Локвудом встали наконец внутри очерченного железными опилками полукруга, держа наготове складные ножи и маленький, загнутый на конце ломик – вагу. Воры-домушники называют такие ломики фомками.
– Хочешь услышать мою теорию? – спросил Локвуд, глядя на стену.
– Сгораю от нетерпения.
– Ее убили в этом доме несколько десятилетий назад. Достаточно давно, чтобы призрак успокоился и перестал появляться. А мистер Хоуп устроил в этой комнате свой кабинет, и это каким-то образом пробудило Гостью. Смело можно предположить, что там, в дымоходе, спрятано что-то очень для нее важное. Что-то такое, что притягивает призрак к себе – одежда, какие-нибудь личные вещи или, например, подарок, который она собиралась кому-то сделать. Или…
– …или вообще что угодно, – перебила я Локвуда.
– Ну да.
Мы все еще стояли и смотрели на стену.
С тех пор как Марисса Фиттис и Том Ротвелл провели свои знаменитые расследования – а было это в самые первые годы после возникновения Проблемы, – стало ясно, что главной задачей каждого агента является поиск и нахождение Источника. Да, разумеется, помимо этого мы выполняем еще массу вещей – создаем заградительные барьеры от злых духов в неблагополучных домах, помогаем защититься от них отдельным людям, ставим соляные ловушки в садах, устанавливаем железные полосы на порогах дверей, подвешиваем обереги над детскими кроватками, снабжаем клиентов лавандовыми ароматическими свечками, призрак-лампами и прочими современными средствами защиты в любом количестве. Но главное в нашем деле – если хотите, смысл работы агента – всегда одно: обнаружить то особое место или предмет, который притягивает к себе каждого конкретного призрака.
О том, как действуют эти самые Источники, не знает никто.
Одни уверяют, что Гости на самом деле обитают внутри Источников, другие считают Источники порталами, соединяющими наш мир с миром потусторонним в тех точках, где граница между ними нарушена жестокостью или чрезмерно сильными эмоциями. У агентов нет времени размышлять о природе Источников. Мы слишком заняты тем, чтобы избежать непосредственного контакта с Гостями, и нам некогда философствовать на отвлеченные темы.
Как верно заметил Локвуд, Источником могло быть что угодно. Например, точное место, где произошло убийство, или особенным образом связанный с личностью умершего предмет, спрятанное им сокровище – да мало ли что. Впрочем, чаще всего (в 73 процентах случаев, согласно исследованиям, проведенным в Институте Ротвелла) Источником является то, что в «Руководстве Фиттис» деликатно называется «персональными органическими останками». А чем окажется Источник на самом деле, вы не узнаете до тех пор, пока не увидите его своими собственными глазами.
Именно это мы и собирались сейчас сделать.
Всего минут за пять мы успели ободрать обои с центральной плиты выбранного нами участка стены. Обои были старыми, клей, на котором они держались, давным-давно высох и превратился в пыль. Мы поддевали ножами края обоев и отдирали сразу целые пласты. При этом часть их прямо у нас в руках рассыпалась в труху, другая часть падала вниз большими, похожими на куски старой кожи, клочьями. Штукатурка под обоями была розовато-белая, пятнистая, в оранжево-коричневых крапинках от высохшего обойного клея. Очищенная поверхность стены напомнила мне обвалянную в панировке ветчину.
Локвуд взял одну из ламп и стал внимательно изучать стену, проводя пальцами по ее шершавой поверхности и направляя луч света под разными углами, чтобы рассмотреть игру теней на штукатурке.
– Да, здесь была полость, именно в этом месте, – сказал он. – Большая. Потом кто-то ее замуровал. Видишь, как отличается цвет штукатурки?
– Вижу. Думаешь, мы сможем пробиться внутрь?
– Наверняка это будет не слишком сложно, – ответил Локвуд, поднимая свой ломик. – Как там, все тихо?
Я оглянулась через плечо. За границей маленького светового пятна от лампы в комнате не было видно ни зги. Мы с Локвудом находились на ярко освещенном островке, со всех сторон окруженном океаном тьмы. Я прислушалась и ничего не услышала, однако тишина не была нейтральной, она оставалась гнетущей, буквально давила на уши.
– Пока все в порядке, – сказала я. – Но, боюсь, это ненадолго.
– Тогда приступим.
Локвуд взмахнул ломиком и всадил его короткий загнутый конец с зубчиками в штукатурку. На пол дождем посыпались крошки.
Спустя двадцать минут наша одежда была усыпана белой пылью, носки ботинок упирались в груду высыпавшихся из стены обломков. Отверстие, которое мы проделали, было достаточным по высоте и ширине, чтобы в него мог пролезть взрослый мужчина. Под слоем штукатурки обнажились темные доски, намертво прибитые к стене старыми ржавыми гвоздями.
– Любопытно, – сказал Локвуд. На лбу у него блестели капельки пота, а голос показался наигранно бодрым. – Похоже на переднюю стенку от сундука, или на дверцу шкафа, или еще на что-то в том же духе. Видимо, досками забита вся наша дыра в стене. Такие вот дела, Люси.
– М-да, – отозвалась я и добавила: – Не забывай про опилки.