— А что за образ жизни он вел? — Я устроилась на сиденье поудобнее, приготовившись к длительной дороге.

— Беспутный и безалаберный, — вынес свой приговор и без того уже покойному брату Костя.

— Чем он занимался? Профессия у него какая?

— По образованию он тоже актер, как и я, — поведал мне Жемчужный. — Мы оба учились в Воронеже у собственной матери. Она — педагог по мастерству на театральном факультете. Сначала Гошка выучился, а затем я после армии в следующий набор. Но актером он не стал.

— Почему? — поинтересовалась я, заметив, что Жемчужный замолчал, уйдя в какие-то свои воспоминания.

— Не заладилось у него с этой профессией. Не повезло. Он и к нам приезжал работать, и в Волгограде пробовал устроиться, и в Москве.

— А в самом Воронеже?

— Тоже. Но нигде, ни в одном театре, не мог проработать больше года.

— Таланта не хватало? — предположила я.

— Да нет, — Жемчужный улыбнулся. — Таланта хоть отбавляй. Склад характера мешал.

— Как, говоришь, его звали? Гоша?

— Да. Георгий. Сякин Георгий Эдуардович.

— Как-как? — не поверила я своим ушам. — Сякин?

— Ты разве не знала, что Жемчужный — это псевдоним, — смутился Костя.

— Догадывалась, — ответила я. — Но Сякин… Теперь я могу понять, почему ты предпочел обзавестись псевдонимом.

— Смейся-смейся, — беззлобно отмахнулся он.

— Не дуйся, как мышь на крупу, — я нагнулась к Жемчужному и поцеловала его в щеку. — Лучше скажи, чем он все же занимался?

— Бог его знает, — пожал плечами в ответ Костя. — Фирма у него была какая-то в последнее время. А чем занималась она, что производила или продавала, не знаю.

— Оружие, наркотики, валюта? — выдвинула я новую версию.

Жемчужный даже не удержался и рассмеялся.

— Что ты? Если бы ты знала Гошу, даже и не предположила бы такое.

— Ты сам говорил об опасном образе жизни, — напомнила я.

— Я имел в виду совсем другое. Его беспорядочные связи с разными женщинами.

Ах, вот оно что! Похоже, нам придется иметь дело с обычной «бытовухой». Неразделенная любовь, ревность, классический треугольник, разбитые сердца и все такое. Косте куда проще было бы обратиться в милицию, чем тащить меня в другой город. Но я не стала ему этого говорить. В самом деле, почему я должна отказывать в просьбе дорогому моему сердцу человеку? Может, и правда смогу чем-нибудь помочь в поисках убийцы. Буду только рада этому.

Но загадывать наперед я ничего не стала. Костя прав. Приеду в Воронеж, оценю обстановку, а там видно будет.

Только сейчас я вспомнила, что прошлую ночь не сомкнула глаз. И опять-таки по вине Жемчужного. Надо хоть в дороге наверстать упущенное. Я откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. О том, что меня ожидало в Костином родном Воронеже, думать пока не хотелось. Включить мозг еще успею.

Глава 2

Нельзя сказать, что я отлично выспалась за время пути в автобусе, несмотря на то, что салон его был мягким и уютным. Но тем не менее той усталости во всем теле, которая наблюдалась перед тем, как мы с Жемчужным отправились в дорогу, уже не было. Сам Костя ни на секунду не сомкнул глаз. В отличие от меня и других пассажиров автобуса он ни разу не вздремнул за всю дорогу. О чем он думал все это время, я не знала, но предполагала, что он предавался воспоминаниям детства и молодости. Он заново переживал все жизненные моменты, так или иначе связанные с его братом.

— Подъезжаем, — сказал он мне, когда я открыла глаза. — Отдохнула?

— Сравнительно, — ответила я. — Знаешь, о чем я подумала? Ты так стремительно сорвал меня с места, что я даже не смогла позаботиться об элементарных вещах, необходимых в любой поездке. Зубная щетка, что-нибудь из одежды. В общем, ты меня понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Костя. — Но Воронеж не такой отсталый город, как ты себе представляешь. Там все можно купить.

— Спасибо. Ты меня утешил.

На автовокзале нас, естественно, никто не встречал. Костя никого не предупредил о приезде, да и время было раннее.

Я огляделась в поисках такси. Как ни странно, но ни одного по близости не наблюдалось. Даже таксисты еще изволили почивать в мягких кроватях.

Костя будто бы прочитал мои мысли.

— Не беспокойся. Нам недалеко. Пешком минут десять.

— Тогда пошли, чего терять время.

Мы направили свои стопы в сторону центра. В Воронеже я была впервые, и, хотя на улице было еще темно, я старалась разглядеть его как можно лучше. Чем-то он напоминал мне наш родной Тарасов. Впрочем, все провинциальные города отдаленно напоминают друг друга. Есть между ними что-то общее. Но тем не менее Тарасов был мне значительно роднее, и я невольно отмечала изъяны этого города в противовес достоинствам нашего. Жемчужный же смотрел на утренний город своего детства совсем иными глазами. Казалось, он ласкал взглядом каждый его уголок. Ему все здесь было знакомо, и душа романтика ликовала даже при виде мусорного бака у обочины, ибо и с ним у Кости наверняка могли быть связаны какие-нибудь одному ему известные воспоминания.

— Сейчас направо, — сказал он мне, и мы свернули во двор.

— Вот и мой отчий дом, — произнес Жемчужный, полной грудью вдыхая утреннюю прохладу.

Прямо перед нами стояло пятиэтажное строение времен Никиты Хрущева. Оно совершенно ничем не отличалось от ряда других домов, но Костя отозвался о нем с такой интонацией, как будто перед нами возвышался дворец. Обшарпанные стены с облупившейся штукатуркой, грязные, пыльные подъезды, в которых поздними вечерами обожала отираться пьяная молодежь. В общем, все, как при советской власти.

— Какой этаж? — спросила я.

— Четвертый.

Я запрокинула голову и профессиональным взглядом отметила, что попасть в любую квартиру на четвертом этаже через окно никак невозможно. Не знаю, для чего мне могла понадобиться в будущем подобная информация, но если придется браться за расследование обстоятельств гибели Георгия Сякина, то осваивать детали пора уже сейчас.

— Ну, что, пойдем? Или будем стоять здесь? — прервала я Костину затянувшуюся ностальгию.

— Пойдем, конечно, — он направился к подъезду.

Я двинулась следом за ним.

На четвертом этаже перед обитой красным дерматином дверью он остановился.

— Ты не будешь возражать, если я представлю тебя маме как свою невесту? — Жемчужный повернул ко мне голову.

Я вздохнула. Даже здесь приходится столкиваться с этим вопросом, который висел надо мной, как дамоклов меч.

— Не буду, — ответила я. — А почему бы тебе не сказать, что я частный детектив? Ведь именно в этом качестве ты привез меня сюда.