- Жива осталась, и ладно, - не слишком ласково утешила ее Аграфена Антоновна. - И не имей привычки старших перебивать. Сколь раз тебе говорено, а все как об стенку горохом!
- Ну, маменька, - обиженно надув губы, протянула княжна. Ее сестры при этом обменялись довольными взглядами.
- Позвольте, - сказала Мария Андреевна, - как же так? Я не знала! Это чудесно, право! Я так рада за вас, милая Ольга! Кто же он, этот счастливец? Вы, кажется, сказали, поручик? Как его имя?
Ей действительно было до смерти интересно узнать, кто мог польститься на одну из плоскостопых, толстых и глупых, как пробка, дочерей князя Зеленского. Впрочем, интерес ее сильно омрачался ощущением какой-то предугадываемой наперед нечистоты, которой так и разило от этого известия.
Ольга Аполлоновна открыла рот, намереваясь ответить, но княгиня опередила ее, с самым небрежным видом сказав:
- Не обращайте внимания, милочка. Пустое все. Девичьи мечтания, гаданья всякие... Вы меня понимаете, не так ли?
- И ничего не пустое! - повергая в прах ее героические усилия сохранить какой-то неизвестный княжне Марии секрет, капризно заявила Ольга Аполлоновна. - И никакие не мечтания, а истинная правда! Что вы, маменька, белены объелись? Вы же сами давеча сказывали...
Но княжна Мария так и не узнала, кто же был тот счастливый поручик, воспылавший горячей любовью к Ольге Аполлоновне Зеленской. Со двора вдруг послышался пронзительный и долгий женский визг, от которого закладывало уши даже здесь, за плотно закрытыми двойными оконными рамами. Все головы в комнате повернулись к окну. Княжна Людмила Аполлоновна первой вскочила и, громко топая большими ступнями, подбежала к окну.
- Бегают чего-то, - не оборачиваясь, сказала она. Голос ее звучал гнусаво из-за того, что она слишком сильно прижималась носом к стеклу. Пожар, что ли? Нет, кажись, не пожар...
Аграфена Антоновна, вслед за ней подойдя к окну, бесцеремонно отодвинула дочь в сторону и выглянула наружу. Несколько секунд она смотрела, а потом, подобрав юбки, решительно двинулась к выходу, забыв извиниться перед гостьей.
Протяжный женский вопль за окном прервался на мгновение лишь для того, чтобы сейчас же возобновиться с прежней силой - вероятно, у кричавшей просто кончился воздух в легких, и ей пришлось замолчать, чтобы вдохнуть в себя новую порцию. Княжны Зеленские, толкаясь и топоча, как лошади в стойле, устремились следом за матерью. Оставшись в одиночестве, Мария Андреевна недоумевающе пожала плечами, встала и, обогнув стол, подошла к окну:
За окном по немощеному, кое-где поросшему островками вытоптанной пожелтевшей травы грязному пространству двора метались, крича и размахивая руками, люди. Похоже было на то, что здесь уже собралась вся дворня князей Зеленских. Несколько человек стояло у открытых ворот каретного сарая, опасливо заглядывая вовнутрь. Княжне показалось, что леденящий кровь женский вопль доносился именно оттуда.
Вскоре под окном появилась княгиня Аграфена Антоновна, которая, высоко подобрав юбки и надменно вскинув голову, решительно плыла напрямик через море грязи, направляясь к сараю. За нею, семеня, оскальзываясь и поминутно подхватывая норовящие окунуться в грязь подолы, с трудом поспевали ее дочери. Казалось совершенно очевидным, что в доме Зеленских произошло нечто из ряда вон выходящее. Правда, подумав об этом, Мария Андреевна тут же мысленно отметила, что Зеленские - люди особого склада и что с уверенностью определить, какие события для них являются из ряда вон выходящими, а какие в порядке вещей, постороннему человеку тяжело. Могло оказаться, например, что в каретном сарае подрались две дворовые девки или произошло что-нибудь в этом же роде - неприятное, но отнюдь не стоящее того, чтобы на него обращали внимание.
Княжна вздохнула. Положение, в котором она очутилась, было довольно неприятным. Сидеть в этой душной гостиной, насквозь пропахшей скверными духами, которыми пользовались княгиня и ее дочери, было смертельно скучно, а главное, незачем. Визит был отдан, приличия соблюдены, а назревавшая ссора так и не разразилась. Невидящим взглядом глядя в окно, княжна задумалась о том, не напрасно ли она повела себя столь миролюбиво. А с другой стороны - ну, что, опрашивается, она могла сделать? Обругать хозяев? Затеять с ними драку? Смешно, ей-богу... Вот если бы женщины так же, как мужчины, могли вызывать друг друга на дуэль, это было бы совсем другое дело!
Некоторое время княжна развлекалась этой новой идеей, пытаясь вообразить, что было бы, если бы женщины дрались друг с другом на дуэли. Возможно, тогда бы многие из них меньше времени уделяли выдумыванию и распространению отвратительных сплетен. А с другой стороны, угроза вызова на дуэль, увы, останавливает далеко не всех сплетников-мужчин. Что же до женщин, то они, получив в руки оружие и право пользоваться им, пожалуй, за пару лет истребили бы сами себя - поголовно и окончательно...
Суета во дворе между тем продолжалась. Княжна увидела, как от собравшейся у ворот каретного сарая толпы отделился один из конюхов и, на ходу напяливая шапку, опрометью бросился вон со двора. Из сарая, пятясь, одна за другой выбрались все три княжны Зеленские. Вслед за ними, на ходу отдавая какие-то распоряжения, вышла сама княгиня. Лицо ее выглядело озабоченным и хмурым. Мария Андреевна не слышала ее слов, но по тому, как стремительно бросались в разные стороны дворовые, было понятно, что тон княгини не оставляет места для шуток.
Возвращаться в дом никто из Зеленских, похоже, не собирался. Мария Андреевна пожала плечами, отыскала свою шляпку и, приведя себя в порядок, направилась к выходу. Оставаться здесь не имело смысла: о ней, похоже, позабыли совершенно, и она могла провести здесь добрую половину дня, дожидаясь момента, когда можно будет попрощаться с хозяевами.
На крыльце она остановилась. И княгиня, и княжны по-прежнему находились возле каретного сарая. Княжне Елизавете Аполлоновне, судя по ее виду, сделалось дурно; две другие княжны и четыре дворовые девки суетились вокруг нее, поддерживая под руки, обмахивая платками и дуя ей в лицо. Княгиня стояла в воротах сарая, наполовину загораживая их своим тучным телом, казавшимся еще крупнее из-за широкого платья, и отдавала какие-то распоряжения мужикам. Доносившийся из сарая вопль, наконец, утих, и теперь Мария Андреевна могла слышать голос княгини - непривычно сухой, резкий, без обычной приторной слащавости. Княжна Вязмитинова, услышав этот голос, уже в который раз подумала, что настоящей хозяйкой здесь является именно Аграфена Антоновна, в то время как князь Зеленской играет при ней роль второстепенную - этакий великовозрастный анфан терибль, которого и прогнать на улицу нельзя, и призвать к порядку никак не получается.
Спустившись с крыльца, Мария Андреевна нерешительно двинулась в сторону каретного сарая. Идти туда ей совсем не хотелось, но нужно было попрощаться с хозяевами, чтобы не давать им повода обвинить ее в неучтивости, - все остальные грехи, судя по всему, они ей уже приписали. Подумав об этом, княжна дала себе твердое обещание более никогда не посещать Зеленских и по мере возможности стараться не принимать их у себя в доме - ни при каких обстоятельствах, под любым благовидным предлогом, а буде такового предлога не отыщется, то и без оного. Сегодняшний визит окончательно убедил ее в том, что Зеленские - ее враги, которые последовательно и сознательно делали все, чтобы опорочить ее имя в глазах света. Для какой цели им это понадобилось, княжне было непонятно, но в том, что они действуют преднамеренно, Мария Андреевна нисколько не сомневалась. Плохо замаскированная подлость читалась в их бегающих глазах на протяжении всего разговора, и княжна никак не могла избавиться от ощущения, что извалялась в грязи.